Иркутск
Нам не сделали скандала
Запад и Россия продолжают воинственные танцы вокруг приоткрытого «ящика Бандеры». Одни сквозь пальцы смотрят на «шалости» националистов, подчеркивая, что последователи Украинской повстанческой армии, как и умеренная оппозиция, выступают против «ворюги Януковича» и за «европейские ценности». Другие раздули угрозу, исходящую от радикально-экстремистских групп типа «Правого сектора», называя чуть ли не всех сторонников новой киевской власти и сильной Украины фашистами, а саму эту власть — хунтой. Между тем, важным фактором, играющим на руку Владимиру Путину, стала очевидная слабость американского президента Барака Обамы.
«Отдельная пещера» в XXI веке?
Вопреки опасениям и предостережениям, западные санкции против России в связи с присоединением (в менее доброжелательных формулировках — захватом, оккупацией, отторжением, аннексией) Крыма и событиями на юго-востоке Украины, не нанесли (во всяком случае, пока) существенного урона нашей экономике. Правда, не исключено, что, по мере расширения и ужесточения, все же нанесут. К тому же бодрые заверения о готовности произвести чуть ли не все на свете самостоятельно, мягко говоря, не вполне реалистичны. Да и зачем нужна, как смотрится «отдельная пещера» в XXI веке, когда, казалось бы, международные связи становятся все глубже и прочнее, легко преодолевая даже государственные границы?
Едва ли следует обольщаться и новомодным лозунгом «Вместо Запада — Восток». С Японией и Южной Кореей ничего не получится, они крепко привязаны к западной колеснице. Что касается главной надежды — Индии и, особенно, Китая, то негласная заповедь внешней политики Пекина и Дели — развивая отношения с Москвой, не портить их с Вашингтоном. К тому же восточные гиганты сознают, что у России теперь нет выбора, а потому цена дружбы будет для них с большой скидкой. И вообще, не движемся ли мы прямо в пасть дракону, давно ожидавшему своего часа с позиций «невмешательства» в американо-российские противоречия?
Выигрыш темпа
Поставленные вопросы — лишь малая часть из возникших в последние три-четыре месяца. И они сами по себе не ставят под сомнение очень важное обстоятельство — в течение этого времени президент Владимир Путин сохраняет политическую инициативу, а значит, большое преимущество. В шахматах это называется «выиграть темп»: Кремль наступает, он определяет повестку дня, делает ходы первым, а Запад лишь реагирует («догоняет») в ответ. Отсюда и рассуждения типа «если Путин предпримет такие-то действия, то США и НАТО никуда не денутся, ну, разве что, ответят вот таким образом». В принципе не слышно альтернативы: «Запад может сделать вот это, и тогда Путин никуда не денется».
Сказанное, опять же, не является осуждением действий российского руководства и призывом к Америке и ее союзникам действовать решительнее и, главное, на опережение. Речь о другом: необходимо понять, что России сейчас (и в очередной раз за последние 15 лет) очень крупно повезло. В очередной — потому что продолжают действовать и другое факторы: высокие цены на нефть, зависимость большинства стран Западной Европы от российского газа, искушенность и мастерство Владимира Путина в политической тактике (насчет стратегии не столь очевидно), отсутствие сильной оппозиции внутри России. И вот теперь «украинский кризис», с предельной ясностью подтвердивший догадку, что на Западе нет сильных лидеров и, как следствие, ощутим дефицит политической воли.
«Было спокойно и отлажено…»
Как реагирует на события, например, президент США Барак Обама? Судя по всему, он очень раздосадован происходящим. И не только (скорее, даже не столько) потому, что ему не нравится политический курс России. Нет, просто «до чего же не вовремя», «было так спокойно и отлажено, а тут зачем-то встряска», «ох, надо же что-то делать… а что скажут в конгрессе? как отреагируют «ястребы»? а как умеренные?... ох, не вовремя, возни-то теперь не оберешься… опять же, нервы…», — последовательность, стилистика действий и даже унылая мимика американского президента буквально пронизаны подобными ассоциациями. И даже недавние, уже в июне, вроде бы громкие слова и дела Обамы по-прежнему смахивают на вымученные ужимки и прыжки…
В близком диапазоне — от «надо же что-то все-таки ответить Путину, остановить его» до «а как же газ? без него ведь никак…» — находится и большинство европейских политиков — прежде всего, германский канцлер Ангела Меркель. В Старой Европе исключением стали только британцы: у них хватает собственных углеводородов, а потому они машут шашкой даже сильнее, чем американцы. Ну и, по сложившейся традиции, продолжают таскать каштаны из огня своим покровителям новые члены Евросоюза и НАТО, когда-то входившие либо в состав «социалистического лагеря», либо даже в состав Советского Союза. Однако в целом картина в плане противодействия Кремлю получается не ахти. А если в ответ «давить на психику», как это с успехом и не впервые делает Владимир Путин (см. выше: «мы никого не боимся», «нам никто не указ», «наша экономика справится с любой задачей»), то уныние на Западе лишь нарастает: «Зачем мы ставим под вопрос, например, поставки газа, рискуем благополучием, если Москву все равно не переубедишь?». Что, собственно, и требовалось доказать…
«И не друг, и не враг, а так…»
Происходящее — не случайность. В политической структуре западных государств много красок, оттенков, полутонов и еще больше — бюрократического маразма. На всякое действие тут же возникает сильное противодействие, каждый шаг требует согласования с оппозицией, прохождения через серию непростых голосований. К тому же — неточное движение и можно ведь совершенно реально проиграть уже ближайшие выборы (чего в России не предвидится в обозримом будущем).
Но даже при таких «вводных» могут быть варианты. А они и тут — в нашу пользу. Сейчас в России жесткий, сильный (даже если со знаком «минус») лидер, а в общественно-политической жизни — расчищенная «поляна». А на Западе — новое пришествие «яйцеголовых интеллектуалов». Да, это люди с высоким уровнем образования, да, они осторожные, да, они предпочитают сложные рецепты. Но к чему это приводит? Похоже, к бесконечным колебаниям, опозданиям, невнятностям, отсутствию, как уже сказано, политической воли.
Яркий пример сказанному — Барак Обама. Во многом его администрация напоминает времена президентов-демократов Джона Кеннеди и Джимми Картера. Их главная отличительная черта – вялость, неспособность решительно, с «огоньком», «на кураже» действовать в кризисных ситуациях, не только противопоставляя силу силе, но и навязывая собственную силу в наступательном ключе. У Джона Кеннеди, известного, прежде всего, как это ни прискорбно, своей трагической гибелью, а не чем-то иным, было поражение в Карибском кризисе. Да, именно поражение, учитывая подавляющее ядерное превосходство США над СССР в то время. Несомненно, Хрущев не решился бы на Третью мировую войну, зато (подобно Путину сейчас) зашел в политическом блефе дальше американского президента, который быстро скис и согласился на «ничью». И только наиболее «горячие головы» (к примеру, Фидель Кастро или Мао Цзэдун) посчитали такой финал неудачей для коммунистов… Что касается Картера, то здесь достаточно одного слова — Афганистан.
Кстати, и союзники из таких лидеров — Кеннеди, Картера, Обамы — не очень надежные. Говоря словами Владимира Высоцкого: «И не друг, и не враг, а так…».
Дикий Запад и Уралвагонзавод
Примеры обратного свойства? В XX столетии это, прежде всего, Рональд Рейган. Его противостояние «империи зла» сопровождалось неподдельным энтузиазмом. Чувствовалось, что для Рейгана, не отягощенного «лишним» образованием, борьба с «обнаглевшим коммунизмом» (с «империей зла») была естественной частью религиозного, житейского мировоззрения. «Ах, они крутые?» — «А мы еще круче!» — «Они сильные?!» — «А мы сильнее!».
Конечно, в соперниках у США тогда оказался дряхлый Леонид Брежнев — не ровня энергичному Путину. Но и ресурсов у СССР тогда было поболее, чем сейчас у России. Краеугольным камнем противостояния стал Афганистан, а затем, собственно и вся планета, исход борьбы, сопровождавшейся разорительной гонкой вооружений, известен — Советского Союза нет. Но примечательно, что по мере нашего отступления американский президент не стал мелочиться, а проявил великодушие. Из «собаки Рейгана» он быстро превратился в «друга Ронни», пусть и с его долей покровительственной снисходительности.
Похожая история у другого сильного лидера — Уинстона Черчилля, разве что Британия по своим возможностям не могла играть главную скрипку в «антисоветском оркестре». Верный союзник Сталина в годы войны (шероховатости не в счет, они — например, пакт 1939 года с Германией — были и с нашей стороны). А до войны и после нее — жесткий, непримиримый противник коммунистической экспансии. Фултонская речь Черчилля (март 1946 года) — идеологический фундамент неприятия «железного занавеса», готовность к «холодной войне», не ставящей знака равенства между необходимостью уничтожить нацизм и согласием с последующим укреплением «империи Сталина». Очевидно, что на Советский Союз Черчилль теперь распространял и слова, сказанные в тяжелом 1940 году в адрес Третьего Рейха: «Даже если Британия останется одна, она будет сражаться с Гитлером до конца». В русле Черчилля — разумеется, с поправкой на реалии 1980-х годов, действовала «железная леди» Маргарет Тэтчер.
С оговорками, но к числу сильных, «имперских» президентов США можно причислить и Джорджа Буша-младшего — как и Рейгана, не слывшего интеллектуалом, и тоже республиканца. Что ж, в заокеанском образе «простого парня с народной хитринкой» есть что-то общее с Владимиром Путиным… Да и в мировоззрении фермерской глубинки Дикого Запада, несмотря на скажем, разницу в религиозности и уровне доходов, можно найти параллели, например, с большинством трудящихся Уралвагонзавода…
Он не боялся Сталина
Впрочем, из республиканского правила имеется демократическое исключение — внешне неприметный президент США в послевоенном восьмилетии Гарри Трумэн. Не очень афишируется, но именно Трумэн ультимативно заставил Сталина (Сталина!) в 1946 году вывести советские войска из северного Ирана. Именно Трумэн — это приказ об атомной бомбардировке японских городов Хиросима и Нагасаки. Это и вмешательство американских войск в Корейскую войну, спасшее «сеульских марионеток» от народной революции в исполнении Ким Ир Сена, Мао Цзэдуна и, опять же, Сталина.
Именно Трумэн — это сохранение американскими усилиями независимости «буржуазного» Тайваня (как оказалось — независимости до сих пор) от только что сформированной Китайской Народной Республики. Это и противостояние вокруг Западного Берлина в 1948 году, когда США смогли обеспечить по воздуху осажденный город всем необходимым. Наконец, именно Трумэн — это План Маршалла (названный по фамилии тогдашнего госсекретаря), обеспечивший столь важное превосходство стран Западной Европы по уровню жизни над Европой Восточной. Да, до 1949 года Америка монопольно владела атомным оружием, но его количество было не настолько велико, а военная мощь нашей страны столь значительна, что многое все же зависело от личных качеств руководителя США.
Через год после речи Черчилля в Фултоне, американский президент, выступая в конгрессе, сформулировал «доктрину Трумэна» — сдерживание Советского Союза и, шире, коммунистического влияния по всему миру. Разумеется, под вывеской «сдерживания врагов» маскировалось стремление Америки к единоличному господству на планете. Но, как уже сказано, нас в данном случае интересует не чистота помыслов, а крутизна западных лидеров, их способность навязывать свою волю.
«Я сказал: Обама!»
Разумеется, кроме «ястребов» и «голубей», среди послевоенных президентов США хватало тех, кто «ни рыба, ни мясо»: Эйзенхауэр, Джонсон, Никсон, Форд, Джордж Буш-старший, Клинтон. Но на фоне этого большинства Трумэн и Рейган, с одной стороны, Картер и Обама с другой еще более заметны. А главное в том, что сейчас — Обама.
Чуть перефразируя другие слова Высоцкого: «Нам не сделали скандала, Им вождя недоставало, Настоящих буйных мало, Вот и нету вожаков…». Не исключено, что на президентских выборах в США осенью 2016 года победит кандидат, настроенный к лидерам России жестче Обамы. Но до этого — еще два с половиной года, вагон времени. Им можно пользоваться вовсю, что, собственно, и происходит. А затем… Да как-нибудь выкрутимся, придумаем что-нибудь новенькое, где наша ни пропадала… Сказано же: Владимир Путин — великолепный тактик. А если все же не выкрутимся? Тогда вопрос не по адресу: со стратегией, как тоже говорилось, у российского президента все же имеется «напряженка» — и это, пожалуй, единственный, хотя и немалый, минус в нашем балансе.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: