... Иркутск
Доллар
Евро

Власть и оппозиция: от 2013-го к 2014-му

Отношениям руководства страны, региона, города, района, с одной стороны, и их противников, с другой, можно придавать разное значение, разный вес, исходя из того или иного мировоззрения. Существует подход, согласно которому оппозиция — это надуманное, искусственное явление, вредное и деструктивное по определению. Сторонники такого подхода исходят из того, что может существовать настолько «хорошая» власть, что оппозиция становится излишней. Оппозиционерам в таком случае предлагается единственный выход — «полностью разоружиться» (если использовать терминологию сталинской эпохи) и, «прекратив заниматься безответственным критиканством, засучив рукава, заниматься реальным делом ради общего блага». Ни о каких официальных гарантиях, защищающих оппозиционную деятельность, или переговорах между властью и оппозицией без предварительных условий и, разумеется, без перебежек в «партию власти» в таком случае не может быть и речи.

В соответствии с другим подходом оппозиция — это нормальный и, более того, обязательный элемент политической системы и политической культуры. То, что у любой, даже пользующейся широкой поддержкой среди избирателей власти должна быть оппозиция, считается само собой разумеющимся. Следовательно, отсутствие оппозиции или жесткие (подпольные или полуподпольные) условия ее существования — это сам по себе тревожный признак при любой эффективности власти в социально-экономической сфере. Мало того, отсутствие оппозиции — один из признаков неэффективности власти, так как означает, что власть не способна функционировать в условиях свободного обмена мнениями, в том числе через СМИ, не способна существовать под огнем оппозиционной критики.

Тем не менее тема «власть и оппозиция» в современной, как и в прошлой (советской и досоветской) России воспринимается чуть ли не большинством населения в перевернутом виде. Например. считается, что власть, «закатавшая оппозицию в асфальт», демонстрирует свою силу, крутость и набирает дополнительные очки у избирателей. Напротив, власть, допускающая свободу оппозиционной деятельности, слаба, «состоит из хлюпиков», и вообще ей можно «не очень-то подчиняться». Разумеется, такие тенденции не случайны, а являются прямым следствием и результатом самодержавно-деспотических особенностей российской истории.

Суммируя сказанное, одна часть населения и управленческой элиты считает обсуждение поставленной проблемы ненужным, а даже сам по себе факт такого обсуждения — проявлением нелояльности к власти. Другая часть полагает, что отношения оппозиции с властью — важная, но обычная, даже рутинная тема, так как оппозиция, причем сильная, эффективная оппозиция, должна быть всегда, что она помогает обществу двигаться вперед, являясь такой же неотъемлемой его частью, как действующая власть. Продолжим размышления, исходя из второй точки зрения, так как первая, очевидно, предполагает их немедленное завершение.

В адрес так называемой оппозиции сказано много нелестного, причем с использованием административного ресурса, в том числе в медийной сфере. Классические клише в отечественной практике XX века принадлежат, прежде всего, Иосифу Сталину. Вспомним отрывок из его общения с Лионом Фейхтвангером, приехавшим в Москву в 1937 году: «Мы тоже сначала думали, что это оппозиционеры. Но присмотрелись внимательно, и оказалось, что это обычные уголовники, шпионы, вредители, диверсанты». Яркий пример из практики XXI столетия, когда вместо признания оппозиции (группы оппозиционеров или отдельного представителя оппозиции) равнозначной, хотя и противостоящей величиной власть «опускает» оппозицию до уголовного уровня — дело ЮКОСа и Михаила Ходорковского. С другой стороны, власть сама становится заложником своих репрессий: многие эксперты предсказывали, что как только срок заключения Ходорковского и Лебедева подойдет к завершению, обязательно будет возбуждено очередное, третье по счету, дело.

На самом деле ларчик открывается просто: для власти факт того, что Михаил Ходорковский вышел на свободу, хотя и отсидев длительный срок, но ни в чем не раскаявшись и ничего не признав, будет выглядеть в глазах традиционалистского ядра российской элиты как признак слабости. Получается, что урок под условным названием «чтобы другим было неповадно» не вполне получился: да, Ходорковский жестоко наказан, но вот он на свободе, причем, что имеет ключевое значение, «при своих взглядах», «не вставший на колени». Большинство специалистов, внимательно изучающих феномен Владимира Путина, прогнозирует, что глава государства не сможет решить «проблему Ходорковского» иначе, как продлив (фактически продлив, т. е. юридически оформив это через силовые и судебные инстанции) срок заключения опальному олигарху. Если выразиться проще, «пока Путин у власти, Ходорковский будет сидеть».

Логический посыл из сказанного — «против оппозиции все средства хороши», и «ее победа недопустима ни при каких условиях». Иными словами, смена власти воспринимается при этой системе координат чем-то вроде конца света. На региональном уровне такая дилемма не приобретает столь резких контуров, однако и здесь ощутимы упомянутые тенденции. Перейдем к лаконичному экскурсу в историю отношений власти и оппозиции в Иркутской области.

В конце 1980-х — начале 1990-х годов мейнстрим политической борьбы пролегал в плоскости «коммунисты или демократы», причем финансово-имущественная подоплека событий была очевидна далеко не всем. Отсюда и появление такого феномена, как «разночинно-демократическая пехота», а затем и «постсоветского похмелья», когда некоторой части общества стало казаться, что плодами ее усилий по свержению советской власти воспользовались люди, «не замеченные на баррикадах». Возвращаясь к Иркутской области, следует отметить, что лидеры левого (коммунистического и прокоммунистического) крыла Владимир Потапов, Виктор Спирин, Илья Сумароков, Василий Бердников были или остаются вполне системными, предсказуемыми политиками. К сожалению, политические (и политтехнологические) нравы сделали за минувшие 20—25 лет большой шаг назад по сравнению с политической культурой и практикой упомянутых людей.

Начиная с периода губернаторства Юрия Ножикова серьезные перестановки в региональном руководстве были связаны не с публичной, межпартийной борьбой, а с кулуарно-закулисными боями внутри правящей группировки. Первым узловым событием в последующей цепочке ему подобных стала отставка Юрия Ножикова весной 1997 года. Вышедшая до сих пор литература, в том числе, без сомнения, интересные книги Станислава Гольдфарба, Александра Гимельштейна, Ольги Баталиной, прижизненные мемуары Юрия Ножикова все же не дают полной картины событий, предшествующих и сопровождающих уход Юрия Ножикова из власти. Одна группа иркутских политиков и экспертов либо до сих пор избегает разговоров на эту тему, либо полагает (во всяком случае, публично), что произошла плавная передача власти, никаких интриг и противоречий не было, как не было и реальной альтернативы Борису Говорину. Другие односложно отвечают на вопрос: «Какая главная ошибка Ножикова?» — «Говорин» (аналогично ответу на вопрос: «Какая главная ошибка Ельцина?» — «Путин»). Интрига закручивается до предела, если учесть, что поначалу Юрий Ножиков публично и безоговорочно демонстрировал свою поддержку кандидатуре Бориса Говорина на губернаторскую должность, но позже давал резко-негативные оценки деятельности своего сменщика на посту главы региона.

Противоборство губернатора Говорина и т.н. энергетической оппозиции в 2000—2001 годах — редкое исключение из правил в политической истории региона. На этот раз значительная часть деятельности соперничающих группировок происходила в публичном поле. В то же время корпоративная подоплека конфликта не афишировалась, и на первый план были выставлены другие разногласия. В период выборов еще не использовались партийные списки, однако жесткая блоковая (групповая) дисциплина существовала. По существу, в это время проявились зачатки англо-саксонской модели, когда основные партии структурированы, но конкуренция между ними происходит в одномандатных округах. Однако в последующем эти зачатки не получили развития.

Борьба за должность главы Иркутской области в 2005 году в связи с истечением второго срока полномочий Бориса Говорина была исключительно кулуарно-закулисной вследствие отмены губернаторских выборов. Ее обстоятельства также ждут своего освещения, однако очевидно, что столкнулись две группы интересов, лояльные как президенту РФ, так и партии «Единая Россия». Новый губернатор Александр Тишанин столкнулся с нарастающим сопротивлением внутрисистемной оппозиции, публичным (точнее — полупубличным) лидером которой на региональном уровне стал председатель ЗС Виктор Круглов. Отставка Александра Тишанина, как и позже, в 2012 году, Дмитрия Мезенцева, стала финалом поучительно-классических сценариев аппаратной борьбы с выходом на федеральные группы интересов.

В таком же ключе, как и в 2005 году, происходила борьба за должность губернатора в 2008 и 2009 годах (регион тогда возглавили соответственно Игорь Есиповский и Дмитрий Мезенцев), с той лишь разницей, что оппозиция впервые проявила себя и вне «Единой России».

Губернаторство Дмитрия Мезенцева стало по-своему уникальным. Руководитель, имевший амплуа профессионала, прежде всего, в гуманитарно-политических вопросах, допустил настолько грубые просчеты как раз в этой сфере, что своими руками усилил оппозицию и дал ей исчерпывающие козыри для очередной смены губернатора. Один из таких просчетов привел к разгрому губернаторского кандидата в мэры Иркутска весной 2010 года. Ошибки Дмитрия Мезенцева — тоже яркие иллюстрации для региональной истории постсоветского времени.

Тем не менее вопрос о дальнейшем существовании оппозиции в региональной политике и ее отношениях с действующей властью остается открытым и сейчас. К настоящему времени ситуация внутри регионального отделения «ЕР» консолидирована, что подтвердило согласованное голосование депутатов от «Единой России» на сессии областного парламента 27 ноября за отмену партийных списков на выборах в думы крупных городов. Правда, потенциальной основой для «разброда и шатаний» является снижение аппаратного статуса и, как следствие, фактического влияния некоторых депутатов, не получивших прежних должностей или, тем более, повышения в ЗС.

Другой, причем объективной основой для оппозиционной деятельности могут стать осложнения социально-экономической ситуации. Такая тенденция может привести как к усилению центробежных сил внутри регионального отделения «Единой России», так и к расширению и углублению противоречий между официальным руководством «ЕР» и местными отделениями малых партий.


Яндекс.Метрика