... Иркутск
Доллар
Евро

Явление ритма: музыкальный критик Артем Рондарев – о русском хип-хопе, пользе «Сектора Газа» и революции в шоу-бизнесе

Международный книжный фестиваль «Книгамарт» открывается в Иркутске 31 марта. Четыре дня фестиваля обещают беспрецедентную программу. «Гибридный» формат нынешнего «Книгамарта», часть которого пройдет онлайн, позволил собрать поистине звездную команду спикеров. Гостей ждут лекции на самые разные темы: от тайн разработки компьютерных игр и нейробиологии либидо до профессионального разбора сериала «Твин Пикс».

Накануне старта фестиваля корреспондент «Альтаира» поговорил с известным музыкальным критиком, культурологом, переводчиком, преподавателем школы культурологии НИУ ВШЭ Артемом Рондаревым. На площадке «Книгамарта» Артем выступает с лекцией о русском хип-хопе, однако мы не удержались от соблазна расспросить его о «смерти» рока, достоинствах группы «Король и Шут» и секретах популярности Little Big.

– Известно, что вы неровно дышите хип-хопу. Чем вас привлекает этот жанр? И на что стоило бы обратить внимание потенциальному слушателю, который мало понимает в подобного рода музыке?

– Во-первых, этот жанр (наконец-то!) окончательно не похож на поднадоевшую европейскую музыку. Раньше, для того чтобы послушать что-то не относящееся к наследию европейской музыкальной культуры, нужно было обращаться к этнике. Сейчас есть мейнстримный хип-хоп. То есть хип-хоп – вариант музыкального разнообразия. Во-вторых, это содержательная музыка. В хип-хопе тексты имеют большее значение, чем в прочих жанрах. В большинстве обычных песен тексты – тихий ужас, их стараешься пропускать мимо ушей. В хип-хопе люди стараются, пишут в рифму, подбирают слова. Еще здесь особенная политическая и социальная оптика. Нынешние наследники хип-хопа из разных государств вынуждены под эту оптику подстраиваться, и за этим интересно наблюдать. Кроме того, меня привлекает новизна. Мне нравится музыка со сбитыми синкопированными ритмами, басом. Это качает. Ритмически четко выраженных музыкальных стилей не так много, и они все «черные»: регги, даб и хип-хоп. Такая ритмическая идиома привлекает даже на физиологическом уровне.

– Кстати, о ритмике. Борис Гребенщиков заявлял, что он «устал быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране». Начинающий слушатель зачастую теряется в попытке понять, что, собственно, происходит. С одной стороны, считается, что российский слушатель текстоцентричен. Это вроде плюс. С другой стороны, хип-хоп нельзя петь хором. Как понять, что такое качественный хип-хоп? Или все упирается в нравится – не нравится?

– Все в культуре упирается в «нравится – не нравится». Нет объективных критериев, которые бы позволили выделить нечто универсально хорошее. Но если подходить к вопросу более предметно, то насчет «посла рок-н-ролла в неритмичной стране» Борис Борисович, во-первых, пококетничал, а во-вторых, просто перевел. К России эта фраза не имеет никакого отношения. Идея, что наша страна неритмична, это неправильно отрефлексированное советское наследие. Советский Союз запрещал определенного рода ритмику, потому что определенного рода ритмика рассматривается как некий физиологический нонконформизм. Причем не только у нас. Когда появился хип-хоп, а до этого джаз или тот же рок-н-ролл в Америке, белые люди пучили глаза и ссылались на ритмы. Мол, они «заставляют наших детей превращаться в дикарей». Мои родители говорили то же самое, когда мне было пятнадцать лет. Что в СССР, что в Штатах белые люди восставали против ритма. Утверждение, что у нас неритмичная страна, чушь. У нас была неритмичная идеология, которая давно умерла. Миф о текстоцентричной стране – это тоже вздор. Придуманный, кстати, Ильей Кормильцевым и Сергеем Жариковым. Они оба были людьми трикстерского склада, им было важнее создать парадокс, а не отрефлексировать реальную социальную ситуацию.

Насчет того, что хип-хопу нельзя подпевать, то... Этажом выше меня живет юнец, который записывает и читает хип-хоп. Вы себе не представляете, как отлично подростки подпевают под Моргенштерна. Орут так, что стены трясутся. Отлично подпевается хип-хопу, я вас уверяю. Просто у нас есть определенное идеологическое наследие. Песня в советской идеологии считалась низким жанром, единственное, что ее оправдывало, – это ее «народность». А «народная музыка» в советской идеологии интерпретировалась как музыка напевная. В ней должна быть мелодия, под которую можно выпить водки, обняться и петь хором за столом. Оказалось, что не только это делает музыку народной и заставляет людей подпевать.

Мутация жанров и тропы Оксимирона

– Каковы признаки русского хип-хопа? Чем он отличается от американского?

– Подробно об этом я расскажу на лекции 1 апреля, потому что рамки интервью попросту не позволят полностью раскрыть тему. Однако замечу, что отличия существенные. Все потому, что поэтические, репрезентативные и идеологические формы, свойственные оригинальному хип-хопу, у нас понимались неправильно. Потому что эти формы в доинтернетные времена усваивались со слуха – по пластинкам. Так же как британский рок-н-ролл усвоил американский – по пиратским записям, которые покупались на американских военных базах и в портах. Британцы ничего не поняли и сделали свой вариант рок-н-ролла, наследующий американскому, но у которого есть характерные черты. Их, в свою очередь, перенимали уже американцы. Классический пример – появление ска или регги. Ямайцы выделяли определенные черты ритм-эн-блюза, но не догадывались, как их воспроизвести. Воспроизвели неправильно и получили сперва ска, а затем рэгги. Зато теперь ритм-энд-блюз почти никто не слушает, а рэгги – модная музыка.

– Насколько сильно влияние русской поэзии на русский рэп? Может, есть некое воздействие русского рока? Многие сравнивают Егора Летова с Хаски или того же Бориса Гребенщикова с Оксимироном.

– Ответ на вопрос довольно прост. Вы правильно упомянули Оксимирона. Именно он показал, что русский хип-хоп никакой традиции русской поэзии не наследует. Оксимирон попытался ввести в свой поэтический текст (в свою «хип-хоп-телегу») образы и тропы русской поэзии. Выяснилось, что они никак не «сидят». Оксимирон создал характерный идеосинкратический пример хип-хопа, принадлежащий только ему. Подражать Оксимирону невозможно, как невозможно подражать группе Depeche Mode. Потому что весь его текст состоит из приемов, которые он придумал, но за ними ничего не стоит. И если ты попытаешься его имитировать, то просто будешь воспроизводить приемы, использованные другим человеком. Приемы очень быстро протухают. Когда схожими схемами пытается пользоваться кто-то другой, это уже не срабатывает. Один раз мы поверили, но второй раз мы такого уже не потерпим.

Эпитафия рок-музыке

– Кстати, о русском роке. Говорят, его время ушло. На глаза попадаются в основном какие-то инди-проекты. Монеточку не отнесешь к гитарной музыке. Осталась ли в России рок-музыка или качественная гитарная музыка? Групп, сравнимых по популярности с ДДТ, «Королем и шутом» или «Ленинградом», не появлялось очень давно. Понятно, что сменилась сама практика прослушивания музыки. Теперь слушают плейлисты в Spotify. Но есть ли еще какие-то внутренние причины?

– Это не российская тенденция. Альбомный рок в классическом виде умер в 1990-е. И похоронил его, конечно, хип-хоп, который присвоил целый ряд критериев, сделавших рок-н-ролл рок-н-роллом. В этой ситуации говорить о том, что русский рок умер, нелепо. Потому что почти весь остальной рок не то чтобы умер, но перестал быть доминирующей формой музыкального высказывания. Произошла диверсификация. Действительно, сейчас много инди-проектов. Этого следовало ожидать. Почему рок был доминирующей формой высказывания? Производство музыки до середины 1990-х годов было деятельностью крайне институализованной. Производить музыку могли только люди, имеющие доступ к сложной структуре музыкального бизнеса. Рок-группа – это очень дорогое мероприятие, требующее оборудования, логистики и так далее.

А потом появился интернет – великий уравнитель. Теперь люди могут стать видимыми для окружающего мира, минуя институциональные инстанции, выходить напрямую к публике. Зародился стриминг. Сейчас каждый человек может записать песню и тут же опубликовать ее в Spotify или Soundcloud. Большие рок-группы, записывающие пластинки, стали не нужны. К тому же задним числом выяснилось, что рок-альбом – это напыщенная и не всем интересная форма высказывания. Люди не слушают пластинки, ведь у них есть плейлисты.

Ждать, что у нас в этой ситуации появятся какие-то глобальные проекты, не стоит. Максимально возможный масштаб сейчас – это Монеточка. Она действительно известна, но она не стадионный артист. Люди следят за ее творчеством: вот Монеточка выпустила сингл или видео, но выход ее пластинок людей не очень заботит. Для сравнения: Земфира выпустила новый альбом, и все социальные сети возбужденно призывают его слушать. У Монеточки пластинка вышла прошлым летом. Но об этом как о событии узнали три с половиной калеки. Появились новые песни? Отлично, можно послушать. Вся музыкальная структура разрушилась, диверсифицировалась и перестала быть нужной. Поэтому пропали рок-группы и тот же «русский рок». Исчезла среда, биота.

Рекреационный «Сектор Газа» и русский трэш на экспорт

– В фейсбуке вы озвучили мысль, что о Егоре Летове писать и рассуждать музыкальным критикам проще, чем про группы вроде «Короля и шута» или «Сектора Газа». Если бы вы решили написать об этих группах, с чего бы вы начали?

– Скажем так. Несмотря на интернет, Spotify, соцсети и свободу на улицах, у нас до сих пор существует представление о том, что искусство – это очень серьезное дело. Оно должно поднимать тяжелые темы: про товарища майора, дедушку Ленина и в таком духе. В этой смысловой парадигме Летов всегда будет выше и очевиднее для людей, придерживающихся подобной точки зрения. А «Король и шут» и тем более «Сектор Газа» – это какие-то приколисты. «Король и шут» поют про каких-то лесников, «Сектор Газа» – вообще про... бухло. Как их можно поставить на одну доску с Летовым? Он, во-первых – русский поэт, во-вторых – политический трибун. За Летовым закреплены коннотации серьезного артиста. У «Короля и шута» и «Сектора Газа» рекреационное назначение, как у популярной музыки в советское время. Она помогала пролетариату расслабиться после работы и посещения Большого театра – чтобы с ума не сойти.

При этом даже «Сектор Газа» (я уже не говорю про «Короля и шута») – это куда более изощренно, ответственно и, в конечном счете, умно сделанная музыка. Летовым быть несложно. Открываешь рот, и тебя сразу же кидаются интерпретировать. Искусство, по большому счету, и существует только до тех пор, пока его интерпретируют. Само по себе оно мало сообщает. Тебя интерпретируют, ты открыл рот – уже герой. А эти? «Король и шут» вообще характерная парадигма. У них масштабные сценические шоу, музыканты «парятся», с них пот градом валит, они репетируют и подходят ко всему крайне ответственно. Но к ним относятся как к музыке для детей, потому что «они про лесника поют». Поэтому иметь дело с Летовым намного легче. Когда ты говоришь, что работаешь с поэтикой Летова, даже в рамках академической среды, тебе отвечают: «Ну конечно, да. Это русская поэзия». Если в той же среде скажешь, что исследуешь «Сектор Газа», на тебя посмотрят как на идиота: «На что ты жизнь свою тратишь?»

– После естественного конца группировки «Ленинград» знамя «главной российской группы» подхватили Little Big. За счет чего, на ваш взгляд, они выстрелили?

– Little Big – уникальная группа, которая производит «трэш». Спрос на трэш есть везде и всегда. Но у нас, в силу унаследованной от советской культуры серьезности, трэш-культура оценивалась как нечто недопустимое. И Сергей Шнуров начинал с производства трэша. Это стало причиной его невероятной славы. Никто не мог представить, что человек выйдет, положит свои причиндалы на стол и станет «гнать трэшак». Люди округляют глаза: «а что, так можно было»? Little Big довели трэшовую эстетику до глянцевого совершенства. Второй «Ленинград» или второй Little Big создать невозможно просто потому, что в этом случае «кто первый встал, того и тапки». Кто первый понял, что ТАК можно, тот первым выхватил долю зрительского интереса.

Это очень профессиональные, изощренные и продуманные мультимедийные продукты. На подавляющее большинство песен позднего «Ленинграда» сняты клипы, каждый из которых как мини-фильм. Little Big вообще почти ничего не делают без видеорепрезентации. Пытаться уничтожить презрением эти невероятно сложные проекты, мол, «это тупая музыка для людей, не обладающих вкусом», – все равно что расписаться в том, что ты идиот, который не видит очевидных вещей. Если ты считаешь, что галстуки за 500 рублей и за 5000 долларов выглядят одинаково, то ты просто показываешь всем, что не включен в индустрию по обналичиванию реального капитала в символический.

Лекцию Артема Рондарева о русском хип-хопе можно будет посмотреть на Youtube-канале «Молчановки» 1 апреля. Начало – в 17:30 по иркутскому времени.

Беседовал Вадим Мельников. Фото со страницы автора в Facebook и из открытых источников


Яндекс.Метрика