Иркутск
Диктатура – развал – диктатура: «американские горки» российской истории
Вспомнился анекдот брежневских времен. Похмельного мужика утром спрашивают, какое сегодня число. Отвечает: «Не знаю». – «А месяц?» – «Не знаю». – «Ну а хотя бы год?» – «Решающий!». Действительно, на всех углах тогда можно было прочесть название текущего года пятилетки – решающий, затем определяющий и, наконец, завершающий. Между тем в обычном, а тем более в историческом пространстве – ну, то есть «где я нахожусь вместе со страной», мужик, очевидно, ориентируется плохо. Точнее – вообще никак.
Где мы сейчас находимся и куда идем, если, конечно, не принимать во внимание бравурно-бессмысленных заявлений с высоких трибун, категорически неясно многим, а не только персонажу из анекдота. И причиной тому – рытвины и ухабы проселочной дороги, по которой Россия движется уже который век. Но в связи с необъятностью темы можно обратить внимание хотя бы на одну особенность-закономерность.
Вот Петр I – хороший он или плохой? Большинство у нас отвечает: «Хороший». Но если внимательнее, то и аргументы меньшинства, которое говорит «Плохой», очень весомы. А Сталин? То же самое, с тем же «но». А Путин? Похожая картина.
Рытвины и ухабы проселочной дороги, по которой Россия движется уже который век. Фото photosight.ru
А вот иная ситуация. Александр II, либерал на троне. Тут большинство либо о нем вообще не знает, либо относится к нему плохо. А меньшинству он нравится, и аргументы «за» ой как убедительны. Керенский? То же самое. Хрущев? Опять двадцать пять, хотя узнаваемость повыше. Наконец, Горбачев с Ельциным. Ну, тут, понятное дело, хотя в спокойной дискуссии сторонники Михаила Сергеевича и Бориса Николаевича смотрятся очень сильно.
Легко заметить, что две группы имен символизируют резкие перепады в истории Отечества. Из развала в зажим и обратно. От хаоса к диктатуре и опять по кругу. Точнее – по спирали: повтор происходит не «один в один», а все же на ином, более высоком уровне развития человечества. Да и амплитуда маятника различна – то больше, то меньше, но всегда значительная. На середине не задерживаемся, а спешим к привычным крайностям.
Итак, Петр: экономико-технологический рывок, новомодные навороты, рост военной мощи, наступательно-агрессивная внешняя политика. И усиление деспотизма, тотальное огосударствление, девятый вал коррупции. А главное – пренебрежение к человеческой жизни. Уже тогда, до Сталина, действовали по принципам «лес рубят – щепки летят» и «цель оправдывает средства».
Итог: Россия вроде бы скакнула вперед, но «издержки производства» тоже возросли, противоречия в обществе намного обострились.
Александр Освободитель – почти от обратного: смягчение политического климата, широкий спектр реформ «с человеческим лицом». И – опять-таки нарастание противоречий, теперь уже из-за ослабления узды. Постепенно Россия, несмотря на многие плюсы, пошла вразнос. В конце концов – гибель императора и контрреформы в исполнении его сына Александра III.
Но как только период реакции затянулся и Николай II упустил время для новых реформ, государство вообще рухнуло, постепенная потеря управляемости стремительно переросла в хаос и социальный взрыв. Власть лежала на дороге, но подобрать ее смог не демократ Керенский (время таких, как он, ушло), а носители куда более свирепой диктатуры, чем царизм, – большевики. И особенно Сталин.
Новый (но, в сущности, тот же) виток спирали. Экономический рывок-скачок и… параллельно деградация-примитивизация в сфере общественных отношений. И безудержный расход человеческого материала, когда кровь – что водица.
В брежневские времена школьникам и студентам бегло, без цифр и подробностей, упомянув о «нарушениях социалистической законности» при Сталине, с нажимом многократно повторяли, как тогда считалось, главное: «Культ личности не изменил и не мог изменить наше общество». Меня, тоже не знавшего подробности, эта формулировка тем не менее царапала даже тогда: «Как это не изменил? А тем более – и не мог изменить? Это что, мелочь какая-то, которая ни на что не влияет?». Ну конечно изменил. И очень сильно, кардинально изменил. Не мог НЕ изменить. Потому как и щепками от леса закидали всю страну. И средства настолько шли вразрез с обещанной целью, что изменили, исказили и подменили цель.
Керенский (хаос) и Сталин (террор). Маятник российский истории не задерживается на середине и спешит к привычным крайностям. Фото twitter.com
Дальше – Хрущев. Искренние, но сумбурные реформы под лозунгом «Вернуться к Ленину!». Опять неразбериха, переходящая в бардак («волюнтаризм»). Ответили брежневским успокоением и – опять слишком долго, Брежнев явно пересидел на троне, возможности для осмысленных реформ были упущены.
Начинаются реформы Горбачева. Опять слишком поздно, в который раз не очень продуманно, но и общество полностью дезориентировано. А правитель не может быть успешным в политически безвоздушном пространстве. Вот и Горбачев не смог – хотя нет, смог многое, но удержать страну в итоге не смог. А Ельцин оказался в исторической вилке между финишем очередного потепления и стартом нового похолодания.
Путин при всех особенностях продолжает традицию. Есть продвижение, сопровождаемое политическим зажимом. Но постепенно, со временем, импульс развития угасает, вязнет в дефектах системы. Китайского варианта не получается, европейского тоже. Опять американские горки – правда, за океаном это лишь аттракцион, а у нас еще и судьба нашей с вами России.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: