Иркутск
Владимир Жириновский: воспоминание о будущем?
Тема распада СССР остается одной из приоритетных для многих политиков нынешней России. Понятное дело, ведь можно запросто, найдя корень сегодняшних бед в ошибках прошлого, указать на виновных, разоблачить врагов, а в итоге «срубить по легкому» голоса на выборах. К тому же и риска никакого – виноваты или Горбачев с Ельциным, или Запад, или все они вместе. Тех, кто правит сейчас, обычно не критикуют. Говорят, уж больно тяжелое наследство им досталось. Мол, разгребают 20 лет, разгребают, да разгрести никак не могут.
Поименный ответ на вопрос «Кто виноват?», да еще и густо замешанный на конспирологическом вареве «заговора против Советского Союза», пользуется спросом. Поэтому и не уходит с повестки дня. В то же время такие версии событий бесконечно далеки от действительности, искажая и упрощая то, что было вчера, происходит сегодня и – загодя – случится завтра.
На этом фоне недавнее заявление Владимира Жириновского выглядит еще «туда-сюда» – названа причина хотя и не глубинного уровня, но все же не бредовая. «Если бы коммунисты согласились в свое время разделить КПСС на две партии, консервативную и социал-демократическую, и между ними была бы реальная конкуренция, то Советский Союз был бы вечным!», – считает вождь ЛДПР.
Впрочем, Жириновский не оригинален. Вариант разделения КПСС, чтобы избежать политического обвала и перевести реформы в эволюционно-управляемое русло, давно присутствует в размышлениях и воспоминаниях Михаила Горбачева. И судя по событиям перестройки (1985–1991 годы) эти мысли были у Михал Сергеича уже тогда, а не возникли «задним числом».
Но… гладко было на бумаге. Заметно, что вначале Горбачев и часть его окружения пытались сдвинуть экономику («ускорение»). Однако эти попытки тут же уперлись в политический железобетон. Тогда зашли с другого конца – гласность, плюрализм и т.п. Оказалось, что здесь несравненно легче не только нАчать, но и сформИровать. И даже углУбить. По крылатому выражению генсека, «процесс пошел». И настолько шустро, что вскоре вырвался из-под контроля.
Егор Лигачев выражал взгляды большинства партийных функционеров, да и рядовых членов КПСС
Когда коммунисты-реформаторы попытались сдвинуть к политическому центру (социал-демократии) всю партию, сразу стало ясно, что это не получится – слишком многие члены КПСС и особенно партийные функционеры придерживались консервативных воззрений. Тогда и возникла идея разделить партию на две части. Но как? С одной стороны, политический процесс галопировал, началась эпоха «демократии без рынка», все больше людей шли за политиками, отрицающими не только ортодоксальный коммунизм, но и социал-демократию, то есть умеренный вариант левой идеологии. С другой, большинство в КПСС по-прежнему было за консерваторами, а потому в случае форсированного разделения партии («здесь и сейчас») Горбачев остался бы с крайне слабой структурой, а прежняя махина КПСС во главе с Лигачевым и Полозковым, а то и еще более крутыми ортодоксами просто разгромила бы перестройку.
Горбачев медлил, пытался угодить и нашим, и вашим, найти компромисс («консенсус»), но все больше терял опору. Консерваторы все больше мешали переменам, а потенциальные сторонники второй, социал-демократической партии, напротив, устали ждать, и стали массово выходить из КПСС. Мечта о двух партиях зависла, а затем, с радикализацией политической борьбы и поляризацией противостоящих сил, стала несбыточной. В 1991-м вопрос решался уже в другой плоскости: либо откат назад под руководством КПСС, либо, если вперед, то, в политическом смысле, вообще без коммунистов. Похожая история произошла и с самим СССР, одной из основных скреп которого и являлась компартия – вначале был еще хоть какой-то шанс на его реформирование, но ортодоксы из КПСС помешали, сам Горбачев заболтал, время упустили, и случилось то, что случилось.
В поддержку Михаила Сергеевича, да и перестройки в целом, можно сказать, что действовали тогда методом проб и ошибок. За 70 лет в стране была создана нерыночная среда, и что да как делать дальше, искренне не понимали не только подавляющее большинство населения, но и руководители страны. Это сейчас несложно разбирать допущенные ошибки, а тогда впереди была то ли непаханая целина, то ли дремучий лес. А с собой – ни компаса, ни провизии, ни ружьишки.
Михаил Горбачев действовал методом проб и ошибок
Поэтому тем, кто ругает «плешивого», а также лидера перестроечных радикалов Ельцина, можно решительно возразить: учитывая масштабы и одновременно степень неподготовленности нашей страны, они все же не провалили экзамен. Не пятерка, конечно, но и не двойка. Что-нибудь типа четверки с минусом. Ведь могло быть не просто хуже, а намного хуже: к примеру, огромная ядерная Югославия.
Это уже теперь, когда обошлось, велик соблазн валить на Горбачева с Ельциным все подряд, хотя лет через 50 наше общество (да, тогда это будет уже общество, а не его фрагменты и осколки) будет оценивать лидеров той эпохи и саму эпоху иначе, несравненно лучше, чем сейчас. А вот нынешнюю, ту, которой поют дифирамбы и курят фимиам… Почему-то вспоминается «Сказка о потерянном времени» Евгения Шварца. Ну да ладно, вернемся к началу: заявление Владимира Вольфовича – это еще куда ни шло, заслуживает внимания, приглашает вспомнить и обсудить. Как в проклятые годы перестройки и гласности.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: