Иркутск
Советы не постороннего
Фото Анны Пьяновой
11 февраля экс-губернатор Иркутской области Борис Говорин (на фото) довольно неожиданно прервал многолетнее молчание и встретился с участниками клуба публичной политики. Встреча продолжалась чуть более часа и собрала весьма многочисленную аудиторию, что один из присутствующих объяснил с прямолинейной откровенностью: «Дети, вы видите легенду!».
Борис Говорин возглавлял администрацию Иркутска с 1990 по 1997 год, дважды избирался губернатором Иркутской области и был единственным человеком, который полностью отработал два срока — с 1997 по 2005 год, несколько лет был послом РФ в Монголии. Ни один из руководителей области, кроме него, не имел сопоставимого опыта.
Имидж — это принципиально
Борис Говорин поблагодарил клуб за приглашение и назвал общественные дискуссии правильным и перспективным способом анализа городских и региональных проблем. Неловко заданный ведущим вопрос об имидже Бориса Говорина («жесткого руководителя») и Юрия Ножикова («единственного народного губернатора») вызвал немедленную жесткую отповедь:
— У Ножикова была очень хорошая среда, включавшая лояльные СМИ и советников, которые подают его только в хорошем свете. У Бориса Говорина были очень тяжелые условия. Ножиков ушел в отставку в 1997 году — неожиданно для всех, потому что он знал, что в 1998 году будет трудно отчитываться. Точно так же сегодня «Единая Россия» со страхом смотрит на 2016 год, когда нужно будет избираться и отчитываться. Про меня много слухов — якобы я владею какими-то магазинами, заправками... Я хочу видеть все это, чтобы получать какую-то пользу. Так получилось, что я был последним председателем Иркутского горисполкома и три дня одновременно получал распоряжения ГКЧП и президента Ельцина. В эти три дня спрессовалась целая жизнь. К сожалению, в КПСС — мощной партии — тогда не нашлось своего Дэн Сяопина, мудрого руководителя. У нас были Ельцин и Горбачев, и драматургия этого периода завершилась 3–4 октября 1993 года, когда из танков стреляли по Верховному Совету. Я был назначен главой администрации города, Ножиков был назначен главой администрации области. Это было оправданно, страна спешно готовила новую Конституцию, чтобы спешно принять ее и провести выборы парламента. Первые выборы мы провели в 1994 году, когда появилась правовая среда.
Как мы работали — судить вам, но мы были заложниками ситуации. Сейчас власть принимает бюджет на 2016 год и говорит: «как тяжело, как сложно...» — это неправда. Возникли новые угрозы для экономики, но предприятия работают. Когда я стал губернатором, все предприятия стояли. Милиция общественной безопасности в одном из районов мне сказала: «Мы 10 месяцев не получали зарплату». Отсюда корни коррупции, «крышевание» лесной сферы. На предприятиях Братска люди получали зарплату продуктами в магазинах. Сейчас намного проще.
Про губернаторов-«варягов»
Мы должны смотреть на причины назначения чужих. Причины в нас самих. В развитых странах всегда есть элита — то есть люди, которые подняли интересы общества над личными, взяли на себя ответственность за жизнь региона. У нас такой элиты нет. Поэтому Москва будет спокойно назначать своих людей. В 2005 году в администрацию президента ушли просьбы от всех предприятий, от всех организаций: «оставьте Говорина». Но были люди, для которых продолжение моей работы означало крах всех надежд, и потому пришли варяги. Москва не считалась с интересами жителей региона.
Но самое страшное, что было в то время, — кадры, которые здесь родились и получили образование, были отвергнуты. За «варягом»-губернатором приезжало огромное количество людей, их даже не запоминали. Эти люди уезжали с записью в трудовой: «Заместитель председателя правительства Иркутской области», а наша область — не Тува и не Бурятия, это регион с мощной экономикой. Тогда молодые люди не увидели востребованности в своем регионе, они начали искать — Новосибирск, Томск, Москва. Был мощный отток людей, которые сегодня должны были бы определять жизнь региона. Мы все смертны, я и многие другие достигли больших возрастов, у нас есть опыт. «Варяг»-губернатор не настроен на решение проблем региона, не интересуется мнением населения. У военных такая же система, но там есть командир, есть приказ, а у нас прервалась цепочка передачи опыта, передачи знаний от поколения к поколению.
Я сегодня страдаю, потому что не могу гарантировать, что мои дети и внуки получат благополучную страну, благополучный регион. «Варяги» были ставленниками центра. С учетом несформированной элиты, людей, с которыми должен был считаться федеральный центр, мы остались без решения ключевых вопросов. В национальных республиках так никто не рисковал делать. Вы молодые, вы взяли на себя задачу строить будущее, и мы должны максимально консолидировать наиболее подготовленную, наиболее ответственную часть общества, чтобы они вели диалог с федеральным центром. Если мы этого не сделаем, федеральная власть использует и выборы.
Я абсолютно печален, я предвижу неприятности. Сегодня люди выходят на улицы и требуют: «В отставку Бунева». Какие у рядовых граждан могут быть претензии к начальнику Следственного комитета? Я его не знаю лично, читаю СМИ. Он работал в других регионах — там конструктивная политика, там другое настроение. Мы опять демонстрируем некую исключительность, требуем что-то менять. Никто ничего менять не будет. Государственная машина построена жестко, мы все под контролем.
Фото Анны Пьяновой
Про преемников
Я критично отношусь к себе. Я заходил к Тишанину, познакомились. Никакой помощи он не просил. Встречался с Мезенцевым, мы советовались. Он ведь возник не просто так, мы его назначали в Совет Федерации. С точки зрения результата именно Мезенцев был наиболее подготовлен, у него была высокая культура — он работал с Грефом над программой Путина на первый срок, потом он работал в Совете Федерации, встречался с ключевыми людьми. Он не избежал приглашения «варягов», но старался опираться на местные кадры.
Могу ошибаться, но мне кажется, что бизнесмен не должен быть руководителем региона. Можно много говорить про доверительное управление бизнесом, но не может человек удержаться, чтобы не делать преференции самому себе. С Сергеем Ерощенко мы все эти изъяны увидели. Мы попали в среду, которая источала зловоние. Мы должны четко и ясно понимать: бизнесмен во главе Иркутской области — это опасная ситуация.
Нужно правильно поставить диагноз области. У нас есть группы влияния. Первая — старые партийные кадры — основа КПРФ, они отмобилизованы, многие в бизнесе, имеют капитал. Вторая — энергетики. Сетевая система, охватывает всю территорию области и имеет абсолютное влияние. Третья — ослабевающие, но не сдающиеся строители. Отрасль умирает, есть топ-менеджеры, а рабочие — из Средней Азии. Сформировалась группа в масс-медиа. Они используют свои ресурсы и влияют на среду. Я вот не говорил о железной дороге, потому что там полувоенная дисциплина и ни один начальник дороги не ведет самостоятельную политику.
Внешние влияния — администрация президента и финансово-промышленные группы, которые имеют здесь бизнес: «Илим», РУСАЛ и так далее. У них есть люди, они находятся в Законодательном собрании, в городских думах. Обладают огромным влиянием, используют СМИ. Эти группы обособлены, а нам нужно понимать общую ответственность. Красноярский край, Кемеровская и Томская область развиваются, а мы не смогли создать даже федеральный университет. Были встречи с советом ректоров, и я им говорил: вы подводите всех нас, всю область. Наши вузы пытаются найти сегодня студентов в Монголии, а там говорят — у вас небезопасно. Вторая причина: вы реформируете образование, значит, и сами не считаете его лучшим. Те монголы, которые получают образование у нас, будут начальниками цехов и бригадирами, но не президентами. Это важные вещи, статусные. Если мы эти задачи не решим, то мы сами себя убьем.
Про вчерашний день и современный момент
Сегодня во всем доминируют деньги. Простой человек никуда не изберется, не попадет в правительство. Когда я пришел на пост губернатора, были огромные долги по социальным платежам, по заработной плате и все заводы стояли. Я встречался с Ходорковским, и он мне про одно из предприятий сказал: я этим заниматься не буду, мне интересна только нефть. Я говорю: да, но у нас же весь город на этом завязан. Кое-как договорились, запустили предприятие. Тут же нашелся «народный трибун» Лукин, который организовал забастовку. Завод опять не работает, опять не за что платить зарплату, люди без денег. Договорились с коллективом, потом точно так же гасили забастовку в Братске.
Мы первыми в стране договорились с угольщиками и энергетиками: тарифы в течение года не меняются. Бизнес должен знать, что делать и как планировать. Потом ввели целевые программы. Потом начали искать инвесторов, «Усольехимпром» сохранили, он работал. Именно мы привезли туда компанию КНАУФ, показали им сырьевую базу, договорились о строительстве новой очереди. По БЦБК договорись на производство небеленой целлюлозы. По лесосырьевому комплексу создали множество предприятий — таких, как «Игирма».
Сегодня умалчивают про авиазавод, а он должен поклониться городскому исполкому, потому что в 1992 году мы их освободили от налогов. В то время можно было сесть за это в тюрьму. Ко мне тогда пришел директор и сказал: «Мы сдали последний самолет, больше заказов нет. Мы постараемся найти новые гражданские заказы, но дайте передышку». Они не платили налоги весь 1992 и первую половину 1993 года, а потом появился Бе-200.
Фото Анны Пьяновой
Про город и область
Тишанин совершил принципиальную ошибку — он забрал у города Иркутска право распоряжаться землей. Город утратил самостоятельность, утрачена ответственность. Мы формировали в городе правовую культуру: Иркутск — областной центр, сюда едут за решением всех вопросов. Городская администрация несет дополнительную нагрузку по обслуживанию приезжих — ежедневно 60-70 тыс. человек. Это нагрузка на инфраструктуру, поэтому мы разработали закон о компенсациях для города из областного бюджета. Всегда есть база для конфликта между региональными и городскими властями, они сталкиваются на одной площадке, есть спор за налоги. У нас было так: получил дополнительные средства в бюджет — половина остается в городе на развитие. Не знаю, как сейчас, но в этом году схватка за ресурсы будет тяжелая.
В Иркутске еще и федеральные структуры. Им нужны здания, нужны земли. Они не говорят на равных, они общаются менторски. Поэтому в городе всегда будет столкновение интересов.
Ерощенко потерял Байкальский экономический форум, ему вторил молодой Тен, который говорил, что это не нужно. Сегодня мы отстали очень сильно, мы уступили соседям, у которых есть Красноярский экономический форум. Люди приезжали, смотрели, мы показывали свои качества, общались. Был обмен знаниями, а сейчас мы, думаю, потеряли эту возможность навсегда.
По поводу выборов мэра Иркутска — нет в мире универсальной системы формирования муниципальной власти. В тех же США есть варианты сити-менеджеров, есть прямые выборы населением. Никто не может сказать, что та или иная система безупречна. У нас получился паллиатив: хотели делать сити-менеджера и главу — председателя думы. На этапе прохождения процедур пришли к иной схеме, и сегодня я считаю, что нужно мэра проверить временем. Дадим возможность работать и посмотрим.
Про мемуары
Мое наследие — то, что сделано, построено и служит людям. Мост через Ангару, троллейбусная линия в Юбилейный, госпиталь ветеранов, многое другое. А книга — она будет пылиться где-то на полке. Не считаю, что это нужно, что это полезно. Например, в книге об истории городской думы весь советский период, все председатели исполкомов — на одной странице. Фамилии и даты, и все. В 1993 году ко мне пришли представители «демократической общественности», потребовали снять все памятники Ленину, переименовать все советские улицы. Разговор кончился тем, что я их поблагодарил за «ценные советы», но у меня свое мнение.
Почему я молчал 10 лет? Да потому, что, вернувшись из Улан-Батора, я не порадовался городу, атмосфере в нем. В совете почетных граждан я добился ротации кадров: все должны принимать участие в оперативной работе. Мы все люди, слова всех ранят. Слухи обо мне — почему они получили питательную среду и существуют? Я ведь не такой толстокожий, мне многое неприятно. Настороженность моя по отношению к публичным выступлениям имеет основания. Я пришел сюда, потому что президент клуба написал: «Мы хотим служить городу и области». Я пришел и встал рядом. Только поэтому я прервал молчание.
Про выборы
История 2001 года была очень жесткая. В первом туре было несколько кандидатов, они все в сумме получили меньше меня. А про Левченко не надо забывать, что он до 2015 года проиграл все выборы, в том числе в Государственную думу, когда он в Иркутске проиграл Дубровину.
Результатом выборов 2015 года я, как гражданин, удовлетворен. Это выбор населения, так решили граждане. Люди решили, что Левченко лучше всех, и нужно его поддерживать, потому что он избран и в его руках наша судьба. Будем бороться — будет плохо нам всем.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: