Иркутск
Свобода приходит нагая: 35 лет назад скончался Константин Черненко
Казалось бы – ну и что? Завершил жизненный путь генеральный секретарь ЦК КПСС, причем не оставивший заметного следа. Но важнее, что к этому времени система уже исчерпала свою жизнеспособность. И одним из символов исторического тупика стал «похоронный сезон»: в ноябре 1982-го, окончив 18-летнее правление, умер Брежнев, в феврале 1984-го – его преемник Андропов, и вот, с «ускорением», всего через 13 месяцев – Черненко. И если Леонид Ильич и Юрий Владимирович были еще «туда-сюда», хотя вопреки нынешним сказкам о «золотом времени» позднесоветской эпохи, и не семи пядей во лбу, то Константин Устинович уже явно символизировал беспросветный финиш.
И уже через два месяца Горбачев со товарищи объявил о другом, социально–экономическом ускорении, еще через пару лет обернувшимся перестройкой и гласностью. Сейчас в моде ругать события «после Черненко». Говорят даже, что стань следующим генсеком ленинградский вождь Григорий Романов (а такие планы и впрямь были), то мы бы и сейчас жили в Советском Союзе, хотя и слегка обновленном.
Собственно, сейчас, «после драки», можно утверждать что угодно. Вон, почитать мемуары гитлеровских генералов, так они, оказывается, все были против нападения на СССР, считая это гибельной авантюрой, пытались отговорить Гитлера, да тот, оказывается, не внял. Причем у некоторых прорывается, что, мол, к сожалению, все остальные говорили фюреру, что, наоборот, Германию ожидает легкая прогулка. Кто же эти «все», если после 1945-го опять же все стали утверждать, что были «против»?
Так и в середине 80-х. Отлично помню двойственные ощущения. С одной стороны, что стране дальше так жить нельзя. С другой, что существующие порядки (дефицит, цензура, номенклатура), увы, абсолютно незыблемы, и так, как сейчас, будет всегда. Поэтому появление генсека, который говорил не по бумажке, да и вообще, чуть ли не ясельного возраста («всего» 54 года), было встречено с большим энтузиазмом. Правда, и тогда практически все считали, что говорильней всё и закончится. Кстати, что так и случилось, многие считают и сейчас. Потому как единственное, что по-настоящему удалось Михал Сергеичу – дать свободу. Но она в России всегда приходит нагая: низкий уровень жизни, отсутствие политической культуры и демократических традиций…
Раз такое дело, то не понятно, а как этой свободой пользоваться? Что нам с нее? И даже наоборот, сподручнее, пользуясь ослабленными гайками, накуролесить, набедокурить. А потому свобода у нас неустойчива, переменчива, слаба, а в рейтингах духовных ценностей и житейских забот хорошо, если на десятом месте.
Юрий Шевчук: «Свобода, свобода – так много, так мало…». Фото twitter.com
«Ветер, свежий ветер, свежий ветер пролетел…», – радостно-бесшабашные песни Олега Газманова сменил раздумчивый Юрий Шевчук: «Свобода, свобода – так много, так мало…». Впрочем, сейчас куда больше цветов к могиле Хозяина по имени Иосиф Виссарионович, чем понимания, что Россия без свободы будет вечно ходить по кругу иллюзий и разочарований.
Впрочем: «…и возвращается ветер», хотя это из иного, «негазмановского», репертуара. Свобода, несомненно, вернется, вот только бы знать – когда и какой ценой, через какие испытания и потери. 35 лет – это почти библейские, моисеевы 40. Но «почти» не считается, Москва слезам не верит. Впрочем, не верила и тогда, в марте 1985-го…
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: