Иркутск
Стагнация-2024: чем обернутся предвыборные обещания президента?
Собственно, вопрос в заголовке можно было и не ставить – вероятность иной ситуации в российской экономике к 2024 году близится к нулю. Но раз еще не ноль, то пусть будет вопрос. А вместе с ним хоть какая-то доля оптимизма.
Наша гордость – золотовалютные резервы. Фото mir-real.ru
О том, что обещанного рывка в будущее не предвидится, многие эксперты стали говорить сразу после президентских выборов (а некоторые даже до). Прошло полтора года, и балансирование между кризисом и застоем стало затяжным и, что еще хуже, беспросветным. Об экономическом процветании сейчас говорить вообще неуместно. Почти все рассуждения находятся в диапазоне от «как-нибудь продержимся» до «не шандарахнет – и то ладно».
И дело не только в растущем отставании от развитых и крупнейших экономик. Плохо, что при этом не виден свет в конце тоннеля. Непонятно, за счет чего мы «попрем» в принципе – хоть через три года, хоть через пять. Нет, надеяться на лучшее – это хорошо, это надо, это всегда с нами. Вот только объяснения условий вожделенного рывка сводятся к пассажам типа «как-нибудь образуется», «что-нибудь придумаем», «ну не будем же буксовать вечно», «устаканится само собой» и т.п.
А на другой чаше весов – противоречивые, маловразумительные действия, порой похожие на бессмысленные метания в борьбе кремлевских башен. Сколько сказано о наукоемких технологиях, цифровизации экономики, ее открытости в глобальном мире. И тут же, другой рукой, – нарастают ограничения в киберпространстве, появляются сумасбродные инструкции по регламентации контактов российских ученых с их зарубежными коллегами.
Сначала руководство страны продавливает повышение пенсионного возраста, то есть люди теперь будут дольше работать, не получая пенсию. И, разумеется, самих работников в связи с этим становится больше. А теперь премьер Медведев говорит о перспективах перехода на 4-дневную рабочую неделю, потому что… знаете ли, научно-техническая революция, роботизация с автоматизацией, и столько людей на рабочих местах не требуется. И вроде как зарплату при этом не уменьшат. Как это? В чем тогда хоть какой-то, пусть даже фискальный, смысл пенсионной реформы, которая якобы принесла в бюджет дополнительные средства ради оплаты национальных проектов? Или о том, что зарплаты при сокращении рабочей недели останутся прежними, говорят только сейчас, на старте, а позже, как водится, уточнят?
Еще один тормоз экономического развития – очень плохое состояние государственно-политических и общественных институтов. Ни баланса властей, ни сдержек и противовесов, ни системной (а не по воле государя) прививки от коррупции. Это сказывается и на притоке инвестиций, и на экономическом росте, и на техническом прогрессе. Но попытки хоть как-то сдвинуть ситуацию в этом направлении наталкиваются на жесткую реакцию властей (последний пример – события в Москве). Разогнали, обвинили, отвергли, разоблачили, изобличили, пригрозили, заткнули, напугали. Ну и? Как это скажется на развитии страны?
Даже один из представителей высшего руководства, Сергей Чемезов, выразил осторожное сомнение – не перегибаем ли палку? Гендиректору «Ростеха», хотя и связанному по биографии с закрытыми структурами, видимо, не вполне понятно, как обеспечить технологический прорыв, за который во многом отвечает как раз «Ростех». Ну не надеяться же, как в годы «холодной войны», только на ловкость наших разведчиков-шпионов – мол, все, что нужно, своруем у супостатов.
Экспортно-сырьевая зависимость жестко связана с конъюнктурой мирового рынка. Фото v-kurier.com
Тревожную тенденцию подкрепляют цифры и факты. Да, по-прежнему нашей гордостью остаются золотовалютные запасы – фундамент финансовой стабильности и относительно низкой инфляции. Но и эти достижения не назвать устойчивыми из-за экспортно-сырьевой зависимости (не успеваем менять иглы и шприцы), жестко связанной с конъюнктурой мирового рынка. Опять же – перекос во внешней политике, режим санкций, но эта песня уж точно бесконечная.
А главное – фактически нет экономического роста. В нынешнем году будет один процент с маленьким хвостиком (если еще будет). Намного хуже, чем в ускакавших далеко вперед китайцев и американцев. Намного хуже, чем в Индии. И даже чуть хуже, чем в большинстве стран Западной Европы.
Реальные доходы населения, несмотря на ухищрения Росстата, снижаются шестой год подряд (аккурат после Крыма). Этот тренд частично компенсируется ростом потребительской закредитованности, которая, опять же, снижает реальные доходы. Да и мизерный прирост экономики вот-вот обернется рецессией – кризисом (сокращением производства, расширением безработицы).
Одним из проявлений неважного самочувствия страны стало нарастание естественной убыли населения. Согласно официальным данным, в первом полугодии родилось на 198,8 тыс. (то есть почти на 200 тыс.) человек меньше, чем скончалось (за такой же период 2018 года – на 164,1 тыс., в первой половине 2017-го – на 119,4 тыс., 2016-го – на 32,2 тыс.). При этом смертность не растет, но сильно сокращается именно рождаемость. Стагнирует (топчется на месте) объем розничной торговли, сокращается объем платных услуг. Почти выдохлось оживление в строительстве. Наметился спад в транспортном грузообороте и в спросе на рабочую силу – а это всегда предвестники кризиса.
На этом фоне развернулся примечательный спор. Одни экономисты говорят, что застой перейдет в полномасштабный кризис уже в начале 2021 года. Нет, «успокаивают» их в Минэкономразвития РФ и в Высшей школе экономики, только в начале 2021-го. Между тем даже «оптимистический» вариант не имеет ничего общего с задачами-обещаниями, прозвучавшими в посланиях президента России Владимира Путина в 2018 и 2019 годах. Там говорилось о вхождении к 2024 году (если что, окончание полномочий нынешнего главы государства) в число пяти крупнейших экономик мира (сейчас Россия на 12-м месте, но ее уже в ближайший год-два могут обогнать Испания и Австралия), об уменьшении в два раза доли людей, живущих ниже российской черты бедности и других приятностях.
Соответственно меняются настроения. Сейчас они не сказать что ужасные, но уж точно не подразумевают «светлую даль» или, тем более, «российскую мечту». Согласно недавнему опросу, проведенному Фондом «Общественное мнение» (ФОМ), почти треть сограждан (30 процентов) уверена, что через 20 лет положение дел в экономике и в финансовой сфере России не изменится. Четверть россиян уверена, что станет лучше, а ухудшений ожидают 22 процента сограждан.
Удельный вес людей, ожидающих через 20 лет ухудшения условий социальной защищенности, будет немного выше доли сограждан, полагающих, что станет лучше, – 25 процентов против 21 процента соответственно. При этом 31 процент участников опроса не ждут в этом плане никаких изменений.
Даже «оптимистический» вариант не имеет ничего общего с задачами-обещаниями, прозвучавшими в посланиях президента России Владимира Путина. Фото twitter.com
35 процентов опрошенных полагают, что через 20 лет доверия между людьми будет меньше. Обратной позиции придерживаются 12 процентов, еще треть заявила, что в этом отношении ничего не изменится. 32 процента ожидают ухудшения качества образования, 30 процентов считают, что его уровень останется таким же, и только 25 процентов – что качество образования станет лучше.
По данным опроса, только 18 процентов сограждан уверены, что к 2040 году жить в России будет безопаснее, чем сейчас; треть россиян (32 процента) полагают, что с этим изменений не будет, а менее спокойной жизни ожидают 20 процентов респондентов. Наконец, почти две трети (62 процента) полагают, что нынешняя ситуация в стране не располагает к тому, чтобы выстраивать свои планы на жизнь на ближайшие несколько лет.
Иными словами, далеко не все осознают вопиющую противоречивость происходящего, однако удельный вес пессимистов в сравнении с «тучными нулевыми» заметно вырос. И это еще одно, причем глубинное несоответствие между предвыборными обещаниями и грустной реальностью.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: