Советское – значит, прочное: общество смотрит вперед, повернувшись назад

Тележурналист Владимир Познер недавно в очередной раз сформулировал главную, на его взгляд, проблему нашей страны: «В последнее время я все чаще слышу от людей самых разных взглядов, что наше общество возвращается к советским порядкам. Одни говорят об этом с возмущением и горечью, другие – с нескрываемой радостью.

Факт такого возвращения меня не удивляет. Россией правят советские люди, люди, родившиеся и выросшие в СССР, получившие в СССР образование, люди, которым внушили определенную систему взглядов, когда они были пионерами, комсомольцами, членами партии. Они, эти люди, продукт другой системы. Они попали в новую, но пытаются управлять ею так, как их когда-то учили. А управлять они могут только по-советски. Это, как мне кажется, самая серьезная проблема страны, потому что она проявляется абсолютно во всем».

Тележурналист Владимир Познер: «Наше общество возвращается к советским порядкам». Фото pozneronline.ru

Директор «Левада-центра» Лев Гудков на основе мониторинга, который эта социологическая служба проводит уже 30 лет, подтверждает: несмотря на техническую революцию, развитие новых коммуникаций, да и вообще «наворотов» во всех сферах нашей жизни, стереотипы советского мышления, пройдя адаптацию к новым реалиям и слегка видоизменившись, по-прежнему сильны. Более того, массовое размывание советского мировоззрения, происходившее в 1990-е годы, затем, в эру Путина, сначала затормозилось, а потом и вовсе прекратилось.

Каковы же основные черты советского мышления и, если брать шире, да еще и в прежней терминологии, «новой исторической общности людей – советского народа»? Первое, что бросается в глаза, – привычка к очень сильному государству. Именно к сильному, а не эффективному в плане повседневной жизни каждого из нас. Государство для большинства в России как бы первично, а то, что, согласно Конституции, ее первоисточником является народ, мы либо не знаем, либо воспринимаем лишь как декларацию, красивые, но пустые слова, не имеющие отношения к реальной жизни. Итак, власть появляется откуда-то сверху, чтобы нам приказывать. Остальное лишь следует из такого понимания вещей.

Следует, например, привычка десятилетиями и даже веками жить рядом с очень мощным, чрезвычайно раздутым и, по существу, репрессивным госаппаратом. Следует, вместо требовательности и взыскательности к государству, большой запас социального терпения: мол, «трудно, но жить можно, и ладно». При этом не сказать, что большинство (особенно люди среднего и пожилого возраста) социально мобильны и не нуждаются в государственной поддержке. Нет, налицо инертная смесь унылого терпения и глухого недовольства. Отсюда же и боязнь серьезных перемен, желание, чтобы «все образовалось само собой», без моего личного участия и тем более без риска для личных устоев (семья, доходы, работа, бытовые удобства).

Лев Гудков, директор «Левада-центра»: «Стереотипы советского мышления по-прежнему сильны». Фото m24.ru

Тут же, рука об руку, сверхдержавность, стремление показать силу на международной арене, чтобы Россию боялись и уважали. В то же время опять без угрозы для личного благополучия и тем более без глобальной войны. И если получается, то возникает чувство единения, веры в руководство страны, а социальные проблемы отходят на второй план. Лучший пример – Крым, обеспечивший Владимиру Путину небывалый рост популярности и серьезно укрепивший советское мировоззрение, типаж советских людей в современной России.

Здесь и сильные настроения против «понаехавших». Это вроде бы не соответствует советскому интернационализму, но в условиях национального пробуждения в период распада СССР и последующих событий вполне естественно. Это как раз одна из корректировок советского человека, сохранившая, однако, основу его мировоззрения и поведения. Правда, надо иметь в виду, что сколько бы мы ни говорили о священной памяти в отношении Великой Отечественной войны и ни проклинали национал-социализм – нацизм (в советской терминологии – фашизм), но во многих отношениях стали ближе к тогдашним врагам, напавшим на Советский Союз. Из этой же серии безответственный лозунг «Можем повторить!», тем более что повторять ужасы прошлого в отношении самих себя любители этого лозунга точно не собираются.

Еще один штрих к советскому мировоззрению – его одномерность. Несмотря на буквально океан масс-медиа в XXI веке, большинство находится в русле директивно-упрощенного восприятия действительности. Тут, конечно, играет роль и жесткая информационная монополия государственного руководства. Но важнее, что такая линия совпадает с массовыми настроениями, находит благодатную почву. И в силу житейских проблем повседневности («не до этого!»), и по причине исторических традиций подход «с одной стороны – с другой стороны», «да, но», «в целом, хотя» и т.п. пока не прививается на российской почве. Мало того, за последние 20 лет не видно даже тенденции в эту сторону.

Государство для большинства из нас первично, власть появляется откуда-то сверху, чтобы нам приказывать. Фото tetapalitra.ru

Большинство из нас не испытывает интереса к общественно значимой информации, не соответствующей сформированным взглядам и привычкам. Вместо жадного поглощения, тяги к новому преобладает отторжение «лишних деталей». Даже в том случае, когда аргументы в их пользу убедительны на 100 процентов. Уж казалось бы, насчет злодеяний Сталина рассказано-доказано столько, что его почитание в нашей стране абсолютно невозможно. Однако – казалось бы. А все потому, что «отец народов» бесконечно близок, буквально совпадает с историческим архетипом, глубинными привычками («глубинный народ»!), многовековыми традициями большинства. И тут уж не пробивает ни Колыма, ни Катынь, ни коллективизация: «не знаю и знать не хочу», «либеральное вранье», «стреляли/сажали кого надо». На этом фоне даже аргумент «Сталин выиграл войну» хоть в какой-то, пусть и небольшой, степени обоснован.

Поэтому и общественное переустройство, социально-политическую оттепель, а тем паче весну в народе не очень приветствуют, встречают с непониманием и прохладцей: чуждое оно и есть чуждое. Технический прогресс – да, но без остального (такой подход культивируется еще со времен Петра I). Ну если только кратковременная эйфория, как в конце 1980-х, да и то «дьявол попутал». А затем обязательно не стремление быть настойчивее, тверже, последовательнее в реформах, а откат назад, к привычному, проверенному, с государством, «данным нам с небес»… Именно это и происходит сейчас.

Кстати, о небесах. Еще одна черта многих, хотя не всех советских людей XXI века – религиозность, причем в своеобразной, напускной форме. Этого, как и национализма, при советской власти, по существу, не было. Но и религия в большинстве случаев не разрушила, а лишь слегка видоизменила советский образ мышления. Осознанную веру, христианское, православное мировоззрение часто заменяют предрассудки, суеверия (а у тех, кто не воцерковлен, они существуют вместо веры) и упор на внешние, поверхностные атрибуты религии. Этому способствует и большая зависимость церкви (не только Русской православной) от государства.

Правда, в новых условиях советские люди, в целом не изменив своей природы, меньше связаны между собой, по горизонтали. И не только за пределами больших социальных групп, но и внутри них: обратной стороной личного успеха, «всемирной паутины» и безграничного мира занятий и увлечений стала атомизация и разобщенность. Не случайно и недовольство выражается крайне вяло и неорганизованно. Например, по данным «Левада-центра» (результаты других социологических служб примерно такие же), летом 2018 года к пенсионной реформе негативно отнеслись 93 процента российских граждан. А выхлоп в форме организованных протестов, митингов, демонстраций были мизерным. Может быть, и потому, что более 70 процентов одновременно считали, что Путин… не подпишет такое решение. 

И вот он, следующий пункт советской повестки: «царь хороший, бояре плохие». Когда президент подписал закон о повышении пенсионного возраста, то прекратились даже небольшие акции протеста. Потому как: а) «теперь уже бесполезно, царь решил»; б) «ну раз Путин одобрил, значит, как-нибудь проживем, вытерпим, он что-то знает». Правда, рейтинг президента все же снизился – часть недовольных пришла к другому выводу: «А, так царь с боярами заодно». Но и они ограничились ворчанием на кухне.

И конечно, пренебрежение формальностями: главное, «чтобы человек был хороший». И если так, то пусть правит сколько угодно, Конституция не имеет значения. В конце концов, ее запросто можно поправить. Так в отношении Путина сейчас считают 55–56 процентов опрошенных. А то, что несменяемость власти недопустима в отношении любого, пусть трижды хорошего, человека и приводит (многократно приводила!) к очень плохим последствиям, – это не укладывается в голове советского человека. Поэтому и на слова о том, что в 2024 году у Владимира Путина завершаются полномочия и он должен уйти, обычно следует вопрос: «А вам что, не нравится Путин?». Для сравнения: по своему рейтингу и Рейган, и Обама могли бы без проблем пройти на третий срок, но об этом никто даже не заикнулся: не положено, и точка. При этом советскость XXI века порой совмещается с технологической продвинутостью – например, можно быть «на ты» с любыми гаджетами и, конечно же, не жаловать Маркса, Ленина и Ко или даже не иметь о них понятия.

Кстати, и большие фальсификации на выборах – несомненно, преувеличение. Нет, в целом народ голосует именно так, как об этом сообщается официально. Советское прошлое – шире, чем сугубо коммунистическое, а именно советское, народно-консервативное, с многими голосами и за «Единую Россию», и за КПРФ, и за «жириновцев» с «эсерами» – оно совсем не в прошлом. А в настоящем, с нами и внутри нас. И, безусловно, еще надолго.

Юрий Пронин для ИА «Альтаир»                           

ИА «Альтаир» присутствует в самых популярных соцсетях.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Одноклассники
Вконтакте

Поделитесь новостью с друзьями: