Иркутск
Россия, Украина, Крым...
По просьбе нашего агентства несколько иркутских экспертов, ответив на ряд вопросов, высказали свои оценки ситуации вокруг событий в Украине.
1. Как события, связанные с присоединением Республики Крым и города Севастополь, могут отразиться на внешнеполитическом положении России?
«Уже отразились, — отмечает президент клуба молодых ученых «Альянс» Алексей Петров. — Имидж Российской Федерации в мировом пространстве в очередной раз подорван действиями, не совместимыми с нормами международного права. Мы продолжаем Конституцию превращать в Красную книгу, когда понятия международного права подчищаются под конкретные решения руководства страны. Конечно, хотелось бы более уважительного отношения к законам, тем более, если мы часто говорим о правовом государстве.
«Нужно понимать, что на самом деле ситуация в России не особенно интересна европейской и мировой общественности, поскольку новостной политический контент, производимый российскими политиками в последнее время, лежит вне современных базовых ценностей, — поясняет член регионального совета партии РПР-ПАРНАС Роман Усатый. — Присоединение же Крыма, безусловно, повысит «индекс цитирования» РФ, но в основном следует ожидать негативных оценок и перемещения уровня восприятия России от «странного восточного соседа» к «Верхней Вольте с ракетами» или даже «центра оси зла». О G8, ОБСЕ, ПАСЕ, скорее всего, придется забыть».
Председатель Иркутского регионального отделения партии «Яблоко» Лариса Казакова высказала лаконичную оценку: «Можем снова вернуться за «железный занавес».
Иной позиции придерживается политолог Максим Зимин: «Строго говоря, Россию сложно попрекнуть в нарушении страшного международного табу. Британия отвоевала Фолкленды у Аргентины 30 лет назад, а референдум о британском статусе на островах состоялся только в прошлом году. И никто не спрашивал разрешения Аргентины ни на его проведение, ни на окончательную инкорпорацию Фолклендов. И никто не зачислил в изгои Соединенное Королевство за такое вольное обращение со спорным архипелагом. Франция точно также как Россия с Крымом, приросла островом Майорка в Индийском океане, забыв при этом спросить правительство Коморских островов. Против пятой республики никому в голову не пришло вводить международные санкции».
«Фактическую аннексию Россией Абхазии и Южной Осетии проглотили не только на Западе, но и в самой Грузии, — продолжает Зимин. — В конце концов, как незаконно — с точки зрения не только международного, но и внутреннего права — Крым дважды передавали Украине (в 1954 и 1991 годах), также и вернули. Только теперь хотя бы ради приличия провели плебисцит. Воздержание Китая при голосовании в Совете безопасности ООН и «мягкий» протест Франции и Германии — наглядное подтверждение того, что «если чего-то нельзя, но очень хочется, то можно». Другое дело, что рейд «ограниченного контингента российских войск» по Донбассу или Одесской области мог вызвать куда более жесткий отпор. Хотя, не исключено, Крымом ничего не завершилось, все только начинается.
Крымские события имеют много общего с грузинскими пятилетней давности. Россия, утрачивая внешнеполитический контроль над одной из постсоветских стран в целом, прикрепляет себе в виде компенсации ее кусок, причем на этот раз не только фактически, но и официально, формально».
«Безусловно, большинство жителей Крыма выступает за присоединение к России, хотя процент голосовавших «за» все же завышен, тем более что сделать это было несложно, — отмечает кандидат исторических наук Юрий Пронин. — Но с точки зрения международного права такой референдум, конечно, нелегитимен. Не было разрешения на его проведение от метрополии (официального Киева), как, например, в случае с Шотландией. Там референдум по вопросу о выходе из Великобритании будет проведен в сентябре после разрешения от британского парламента. А, скажем, испанские власти запретили проводить подобное голосование в сепаратистски настроенной провинции Каталония — его и не будет. Второе. В Крыму состоялся референдум не за образование нового государства (как, скажем, в Косово, где, к тому же, уже были зафиксированы факты массовых убийств местных албанцев), а за выход из Украины и присоединение к России. И еще важнее — в присутствии войск другого государства: и речь не о Черноморском флоте РФ, чья дислокация жестко определена двухсторонними соглашениями, а о дополнительном контингенте — т.н. «вежливых людях» без опознавательных знаков. К сожалению, технология (включая почти единодушную поддержку присоединения избирателями Крыма), очень похожа на присоединение (аншлюс) Австрии весной 1938 года к известно какому государству. Тоже без единого выстрела и с почти 100-процентной поддержкой населения...
Отсюда и международная реакция. Речь идет о той или иной степени изоляции. Возможна, изоляция будет относительно умеренной, но это если российское руководство ограничится Крымом, а не окажет «братскую помощь» еще и Донбассу, Харьковской и Одесской областям. Сиюминутная конъюнктура нам благоприятствует, тем более что в США явно слабый президент. Обама — это вам не Рейган, его можно «продавить», «взять на слабО», чем Путин, собственно, и занимается.
2. Как присоединение Крыма и Севастополя может повлиять на экономическую ситуацию в России?
То, что приобретение Крыма несет финансовые обременения, согласны все эксперты.
«За счет жителей России нужно восстанавливать пенсионную систему, банковскую систему и прочие финансовые инструменты для поддержания экономики Крыма», — напоминает Лариса Казакова.
По мнению Романа Усатого, от самого Крыма доходов никто не ждет. Изменения будут связаны в первую очередь с внешнеэкономическими отношениями. Вероятно, следует ожидать сокращения инвестиций, сворачивание совместных проектов, ограничение доступа на мировой кредитный рынок. В краткосрочной перспективе падение экономики неизбежно. В дальнейшем возможен рост внутреннего спроса и предложения, но это будет уже совсем другая страна.
«Сколько предприятий и рабочих рук присоединится к России? — задается вопросом Алексей Петров. — Или наша задача заключается обеспечить несколько сотен тысяч пенсионеров, проживающих в Крыму, пенсией из бюджета РФ? Не буду говорить о санкциях США и Европы, поскольку еще рано утвердительно говорить об их введении, на Западе есть реальные силы, которые оппонируют и Обаме, и Меркель, и не исключено, что лидеры западных стран могут по многим вопросам еще пойти назад… Но то, что экономика России не получит увеличения ВВП, это точно».
Потенциальную дотационность, «балластность» Крыма признает и Максим Зимин, но напоминает о расходах, которые российский бюджет нес за аренду Севастопольской бухты. Стоит подсчитать и суммарный размер скидок на газ, которые много лет несла страна, чтобы сохранить Украину в фарватере даже не пророссийских, а «неантироссийских» позиций.
И все же, несмотря на невнятность Вашингтона, перед Россией маячит перспектива значительного ухудшения экономической ситуации, и без того, кстати, непростой, — полагает Юрий Пронин. — Другое дело, что платеж будет отложенным, растянутым по времени. Но в итоге новые проблемы могут коснуться всех. Но, пока они не чувствуются (а в ближайшие недели и не почувствуются), продолжается веселый праздник: «Ура! Крым — наш!». Вопрос — и очень больной, разочаровывающий — о соразмерности цены за «таврические игры» встанет позже.
3. Как присоединение Крыма и Севастополя может повлиять на внутриполитическую обстановку в России?
«Политические и бизнес-круги круги, действительно опасаются стать невыездными с обнуленными счетами в зарубежных банках, — предполагает Максим Зимин. — В отличие от белорусских чиновников и бизнесменов, у их российских коллег гораздо выше жизненные запросы. Возможно, Путин и доминирующая сейчас группа «питерских чекистов» во главе с Игорем Сечиным к этому и стремились. Не зря все чаще говорится о «национализации элит». С подводной лодки нет выхода через форточку».
«Еще раз подтвердилось, причем в крайне резкой форме, что нашу элиту очень беспокоит возвращение советского величия, — отметил Юрий Пронин. — И не только в форме приращения территорий, но в смысле политической системы. Все ветви власти, включая законодательную, и крупные СМИ дуют в одну дуду. Альтернативное мнение все больше приравнивается к «проискам врагов». Увы, это не движение в будущее, а, скорее, возвращение в прошлое. Разница, что теперь «замес» не коммунистический, «красный», а, выражусь пока мягко, «монопольно-госкапиталистический».
Вообще же, «патриотический угар» легко было предвидеть. Однако его реальный размах превзошел многие ожидания. Многие всерьез заговорили о возвращении не только всей Украины, но и Аляски, Финляндии, Польши. Однако, замечу, у «крымского поглощения» есть обратная сторона — теперь какому-либо из регионов России, если он захочет отделиться трудно что-либо возразить — по логике крымских событий имеет право. Останется только «держать и не пущать». Ну хорошо, пока Путин в силе, удержат. А потом?».
4. С кем российская общественность отождествляет готовность принять в состав РФ Крым и Севастополь?
«Лично с Владимиром Путиным», — уверены все наши эксперты.
5. Как присоединение Крыма и Севастополя отобразится на рейтинге лично Владимира Путина и высших органов государственной власти в целом
«Рейтинг Путина вырос, это уже видно по первым социологическим опросам, — считает Алексей Петров. — На таком фоне он может спокойно идти на четвертый срок и безболезненно победить любого политика в первом туре. Все, кто имеет другое мнение, могут оставить его при себе — свободные СМИ закрываются, следующими на очереди социальные сети».
Лариса Казакова сомневается, что крымский фактор навечно обеспечит Путину в российском обществе мелодию «Гром победы, раздавайся!»: «Сначала рейтинг будет высоким, а позже свалится. Что касается восприятия высших органов государственной власти в целом, — раз никто другой, кроме Путина, не играет никакой роли в политической системы РФ, поэтому ни на каких других госинститутах ничего не отразится». Схожая позиция у Романа Усатова — рост рейтинга Путина и безразличие на его фоне россиян к другим государственным органом в связи с крымским вопросом. В России у победы может быть только один родитель — Путин.
«Путин примерил тогу национального лидера, — видит Максим Зимин. — Крым спишет все прежние и новые ошибки и злоупотребления Путина. При достаточном везении, конечно. Путин сыграл в русскую рулетку. Пан или пропал, встать на попятную уже не получится. Если Запад проглотит, то, что мы проглатываем Крым — это будет величайшей победой Путина, которая затмит и Олимпийские и Паралимпийские победы в Сочи. Не так важно, какие стимулы двигали Путиным, когда он решился на угрозу введения войск в Украину, на присоединение Крыма — чтобы рейтинг поднять или в учебнике по истории сохраниться этаким анти-Хрущевым. Главное — результат. А возвращение овеянных славой Крыма и Севастополя являются блестящим трофеем, вынесенным из украинской неразберихи».
6. Как готовность присоединить Крым и Севастополь скажется на позициях основных политических партиях?
«Парламентские партии за любые предложения Путина по расширению геополитического влияния России, — констатирует Алексей Петров. — По существу, их трудно различить — перед нами «Единая Россия» и ее филиалы».
«Никак, — вердикт Ларисы Казаковой, — нет реальной политики, нет и никаких позиций у политических партий». Такая точка зрения и у Романа Усатого: «Каких политических партий? «Основные» политические партии в Госдуме, а это одна сплошная биомасса, принимающая форму сосуда, с Крымом или без Крыма, не важно».
Более осторожен Максим Зимин: «Чтобы утверждать по-научному, следовало сделать замеры общественного мнения по партиям, например, в Иркутске до крымских событий и теперь. Мы пока такое исследование не провели. Но, если следовать формальной логике, то рейтинг «Единой России» просто обязан на фоне возвращения Крыма хотя бы чуточку подрасти. Как-никак, это партия, которая в основном излучает свет, отраженный Путиным. Другой вопрос: за счет кого это гипотетическое укрепление позиций «Единой России» могло произойти? Все парламентские партии продемонстрировали общий патриотический драйв, все дружно клеймили «бандеровских неофашистов». Если у «Единой России» рейтинг стал выше, то, наверное, за счет людей, ранее разочаровавшихся (но несильно) в Путине или не столь сильно подуставших от него».
«Если между парламентскими существует хоть какое-то различие в оценках ситуации внутри страны, то по внешней политике сформирован т.н. «думский консенсус», причем наши власти этим очень гордятся. Между тем, непонятно, чем гордиться. Внешняя политика должны быть таким же полем для дискуссии, как и внутренняя», — полагает Юрий Пронин.
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: