Иркутск
Не перегибы, а система: Общероссийское голосование как зеркало новой реальности
В нашей истории было много похожего на события последних дней. Да, с поправкой на гуманность – прежде, бывало, текли буквально реки крови, сейчас такого не наблюдается. Но в принципе…
Взять коллективизацию на рубеже 20-х и 30-х годов. Задумано было так, что те самые перегибы, в которых затем обвинили ретивых исполнителей на местах, были заложены в саму систему, в концепцию коллективизации. А там уж по ходу событий быстро находили «крайних», «стрелочников», а то и «врагов, исказивших идею». И мудро вещали про «головокружение от успехов».
Следом – 1937 год. Крупнейший из репрессивных приказов был подписан наркомом Ежовым в предпоследний день июля и получил порядковый номер 00447. Там были расписаны и цифровые лимиты на уничтожение по всем регионам, и сроки выполнения, и порядок отчетности, внесудебный характер приговоров, и даже режим строжайшей секретности. То есть перегибы, причем колоссальные, было абсолютно неизбежны и заранее предопределены, ибо коренились, были заложены в самой концепции и детальном содержании приказа.
Сам приказ готовился по личной инициативе Сталина и его неусыпным контролем. Вождь лично корректировал содержание приказа по НКВД на встречах с Ежовым и его заместителем Фриновским. А потом пошло-поехало… И, разумеется, в итоге опять нашли «стрелочников-вредителей», списали всю вину на них, тоже репрессировали и – концы в воду. Просто грандиозная задача была выполнена, и, особенно в силу ее специфики, исполнители (само собой, много знающие) стали не нужны.
Что-то такое (правда, как уже сказано, с поправкой на гуманность) произошло в ходе подготовки и проведения Общероссийского голосования. Бесчисленные сообщения о нарушениях – это, конечно, важно, но больше для формального подтверждения. Ибо на самом деле нарушений было еще больше, так как они заложены в самой концепции этого самого голосования. Механизмы агитации (в том числе «против») не прописаны, контроль над голосованием ослаблен даже в сравнении с нашими, современными выборами. Значительная часть голосования вынесена за пределы избирательных участков (на пеньки, во дворы, а порой и на предприятия), контроль за урнами опять же ослаблен. И вообще непонятно (то есть понятно, но доводы неубедительны), почему изобретено некое Общероссийское голосование, а не проведен классический, основательный референдум по полной «выкладке». Две сотни разнородных поправок помещены в единый пакет, и можно быть либо за, либо против только всего пакета, а не каждой из поправок в отдельности. Так что обвинять в зафиксированных нарушениях председателей участковых, да и вышестоящих избиркомов – то же самое, что выискивать «стрелочников» в приведенных выше историях.
Собственно, продолжать можно долго. Но сразу ясно, что любые цифры (и по явке, и насчет за / против) не вызывают особого доверия. Да и среди не пришедших голосовать на этот раз были не только «пофигисты», но и немало избирателей, действовавших осознанно («Не хочу участвовать в фарсе»). Однако это уже дело прошлое, и, кстати, еще вопрос, окажется ли сие мероприятие столь нужным его организаторам, скажем, через полгода, не говоря уже о дальнейшей перспективе. Пока же остается робкая (и призрачная?) надежда, что опыт «голосования под кустом», то есть практику совсем уж «банановых» государств, не распространят со временем на все выборы – от муниципальных до президентских.
Общероссийское голосование по поправкам в Конституцию. Практика «банановых» государств в действии. Фото rusdialog.ru, eaomedia.ru
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: