Иркутск
Внутреннее дело каждого: Путин, Трамп и Порошенко на исходе 2018-го
За, казалось бы, незначительным конфликтом 25 ноября в Керченском проливе кроются куда более серьезные, масштабные тенденции и обстоятельства. Например, отмена встречи Путина и Трампа на саммите стран «двадцатки» в Буэнос-Айресе. Дело ведь не в том, кто кому «утрет нос» в отношениях двух президентов. Тут не до сопоставления политиков и, тем более, личностей, хотя кто-то, может быть, готов смотреть в этой точки зрения. Дело в отношениях двух стран, да и в ситуации на всей планете. Если встреча состоялась, даже без существенных результатов, – это один сигнал и мировой экономике, и всему международному сообществу. Если не состоялась – другой. А за тем или иным сигналом многие миллиарды долларов – либо в плюс, либо в минус. При этом, надо сказать, Россия здесь в куда более сложном положении, чем Запад.
Что касается самого конфликта, то спорить, кто виноват, можно до бесконечности. Корень проблемы в том, что каждая из сторон действует в соответствии со своим законодательством. Поэтому у каждой своя правда. Москва считает Крым частью Российской Федерации, а соответственно Керченский пролив – тоже полностью своим. Значит – виновата Украина. А та, в свою очередь, не признаёт изменений 2014 года, считает Крым по-прежнему своей частью, а следовательно и водные границы иными. Значит – виновата Россия. Другое дело, что мировое сообщество (особенно Запад) в этом вопросе на стороне Украины и украинского законодательства, а также межгосударственных актов «докрымского» периода.
Между тем, действия основных сторон украинского кризиса – самой Украины, а также России и США – во многом определяются внутренними, «домашними» факторами. В/на Украине 31 марта состоятся президентские выборы, причем между всеми политическими силами – от националистов до Оппозиционного блока (наследники Партии регионов Виктора Януковича), несмотря на значительные различия в стилистике, в методах работы (например, лидер Оппозиционного блока Юрий Бойко предлагает Киеву напрямую вести переговоры с ДНР и ЛНР), существует согласие в том, что Крым и Донбасс – часть Украины, и их нужно вернуть. Это проявилось и в голосовании в Верховной раде по вопросу о введении военного положения. Пусть президентские предложения и критиковали, и значительно урезали, но в итоге все же дружно поддержали. Это насчет частых заявлений с нашей, российской стороны, что, мол, «в Киеве существует режим, чуждый украинскому народу», и насчет надежд, что весной президентом Украины может стать политик, дружественный руководству России.
Если бы Порошенко не стал жестко реагировать на Керченский инцидент, то растерял бы даже то, что имеет. Фото tengrinews.kz
Поэтому Порошенко действует в узком коридоре возможностей. Скорее всего, введение военного положения не так уж и повысит его рейтинг, сейчас прозябающий между третьим и пятым местом, то есть вне попадания во второй тур. Но вот если бы он не стал жестко реагировать на Керченский инцидент, то растерял бы даже то, что имеет. Ведь согласие играть по российским правилам в отношении Крыма – это пусть и косвенное, но признание полуострова частью России. Тут и проходит главный водораздел между Россией и Украиной, мешающий восстановлению прежних отношений. Кстати, абсолютно такая же ситуация, только вокруг Абхазии и Южной Осетии, мешает сближению России и Грузии. И можно ли представить, что в/на Украине и в Грузии появится президент, который скажет: «А, ладно, пусть вы забрали Крым и Донбасс (Абхазию и Южную Осетию), но все равно будем дружить»?
У Трампа свои заботы. Его магнетическая тяга к Владимиру Путину очевидна, несмотря на многие шаги против Кремля, которые нынешний президент США сделал за два года после прихода в Белый дом. По всему, даже по фразеологии и жестикуляции Дональда Трампа, видно, что делает он это скорее вынужденно, чем по убеждению. Но – делает. Вот и сейчас в последний момент он отменил встречу с Путиным, да и общения «на ногах», пол существу, не было. Предлог весьма благовидный, внешне убедительный – Россия должна освободить украинских моряков, захваченных 25 ноября. Но, повлияли, конечно, и другие факторы. Один – рутинно-принципиальный: как и в ситуации с Петром Порошенко, для Трампа важно показать, что Америка не признает новый статус Крыма. А встречаться-беседовать как ни в чем ни бывало по горячим следам морской гонки со стрельбой – значит, опять же, хотя бы частично признать российские приобретения.
Трампа заметно клонит к признанию новой принадлежности Крыма. Но тут помешали сразу три обстоятельства. Фото sfchronicle.com
Но это, так сказать, лишь общее место, тем более что лично Трампа заметно клонит к признанию новой принадлежности Крыма. Но тут помешали сразу три обстоятельства. Во-первых, все же не совсем удачный результат промежуточных выборов 6 ноября, после которых Республиканская партия уступила Демократической большинство в нижней палате конгресса. Но это бы еще ничего, если бы, во-вторых, накануне аргентинского саммита сенат США (верхняя палат конгресса) единогласно – то есть голосами не только оппозиционеров-демократов, но и дружественных Трампу республиканцев – осудил действия России в керченском инциденте. Единогласное голосование по американским (и вообще западным) стандартам – крайне редкое, а потому весомое событие. В-третьих, тоже буквально в эти дни произошли неприятные для Трампа подвижки в расследовании «российского следа» в президентских выборах 2016 года. И Трамп отказался от встречи с Путиным, тем самым подыграв Петру Порошенко и усилив позицию Киева.
Наконец, Владимир Путин. Он, конечно, крепче держит власть в России, чем Трамп в Америке и Порошенко в/на Украине. Реальных угроз для нашего президента внутри страны пока не видно. И все же крымская эйфория сошла на «нет», а экономическая ситуация неважная, причем во многом из-за американо-европейских санкций. А те, в свою очередь, стали ответом на действия Кремля в отношении Крыма и Донбасса. В общем, рейтинг Путина небыстро, но снижается, а для доминирующего (авторитарного) правителя, каковым Владимир Путин является в отличие от Петра Порошенко и даже Дональда Трампа, это куда неприятнее: все государственные институты, включая парламент, «заточены» в России под одного человека, а потому любое снижение его популярности становится большой проблемой.
Президент России стремится «до упора» следовать своему курсу на внешней арене, получившему нынешнюю огранку в 2014 году. Фото gazeta.ru
И что же теперь? Уровень поддержки внешней политики среди российских граждан намного выше, чем в отношении политики внутренней. Это обстоятельство и может служить если не спасательным кругом (ситуация не столь критическая), то хотя бы предохранительным клапаном для главы государства. Поэтому президент России стремится «до упора» следовать своему курсу на внешней арене, получившему нынешнюю огранку в 2014 году. Казалось бы – в чем проблема с украинскими моряками, взял да и отпустил, меньше будет проблем, которых и так полный воз. Однако, закрыв глаза на (в понимании Кремля) «керченские вольности» Украины, Путин хотя бы косвенно признал «невсамделишность» включения Крыма в состав РФ, намекнул, что переговоры о статусе полуострова все же возможны, то есть вопрос еще не закрыт. И Путин решил действовать по-прежнему жестко, тем более что, по другой логике, какая разница, если одной проблемой станет больше – их все равно полный воз.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Присоединяйтесь к нам:
Telegram
Вконтакте Поделитесь новостью с друзьями: