Пожалуй, в отношении давно правящего, но теперь далеко не всеми признанного президента Республики Беларусь, сильнее, убедительнее, точнее не политологические обзоры и комментарии, а простые, можно сказать народные, оценки. Или, если высокопарно и по-научному, психологически-бытовые. Вот одна из этих оценок: так долго править, тем паче в европейской стране, неприлично. И дело не в каких-то там особенностях, традициях и причинах. А просто – неприлично, и всё тут.
Другая оценка: сейчас на дворе двадцать первый век, но Александр Григорьевич – явный представитель и продукт столетия предыдущего, двадцатого. И опять можно сколько угодно говорить про мудрость, опыт, народно-колхозную смекалку, отсутствие альтернатив, но стойкое ощущение не исчезает: Лукашенко – явление из прошлого. То есть время идет, сейчас совершенно другая эпоха, а он все сидит на троне. Не случайно в громадье нынешних событий промелькнули слова студента из Минска, сказанные о Батьке: «Что обсуждать? Дядя из прошлого».
Могут возразить – так думает молодежь, и то не вся. Ну, во-первых, все же не только молодежь. А во-вторых, будущее, как ни крути, за молодыми. Должно быть за молодыми. И их, людей XXI века, становится больше и больше хотя бы по естественным причинам. Они – из двадцать первого, а он – из двадцатого. Поэтому и скрупулезный анализ белорусских событий, в общем, не имеет смысла. Разве что по привычке…
Официально запрещенный флаг «Погоня» стал символом белорусских протестов. Фото rtvi.com
Если по ней, то трудно уловить все зигзаги и повороты Александра Григорьевича. И понять, какому именно Лукашенко все же должна помогать Россия, как этого хотят некоторые из наших политиков плюс часть сограждан. Ну и, разумеется, сам Батька. Того, который вплоть до 9 августа, дня президентских выборов, пугал всех Россией, не задевая Запад? Или того, который теперь ругает западных соседей, обращаясь за помощью к восточным?
Спору нет, «президент-колхозник» умеет хитрить. Вот и сейчас он, что называется, упирает на больное место Кремля: «Вы что, думаете, речь обо мне? Нет, Беларусь – лишь плацдарм, через который доберутся до вас. Рухнет Беларусь (Лукашенко давно ставит равенство между собой и страной) – рухнете вы». Ушлый, спору нет. Хотя еще древние греки предупредили: «Бойтесь данайцев, дары приносящих».
И совсем уж балаган затеял Александр Григорьевич, а с его подачи и белорусский министр обороны Виктор Хренин, с государственным флагом. Мол, бело-красно-белое полотнище «Погоня», ставшее символом нынешних протестов, использовали местные каратели, прислужники нацистов в годы войны. Поэтому вокруг военных мемориалов в Минске выставили даже не ОМОН, а военнослужащих. Как говорится, сыграли на святом, хотя, естественно, памяти о войне никто не угрожал.
Тут вот какая штука. История «Погони» очень похожа на историю российского триколора – ныне государственного флага Российской Федерации. В начале прошлого века он был одним из государственных символов Российской империи. Затем, при советской власти, ясное дело, был под запретом как «пережиток прошлого, знамя самодержавия и белогвардейщины». А в годы Великой Отечественной войны бело-сине-красный триколор присвоили власовцы и другие коллаборационисты.
Ну и что? Мало ли кто что присвоил, это проблема не триколора, а генерала Власова и его приспешников. Во всяком случае, сейчас триколор стал элементом нынешней памяти о войне и мирно соседствует с красным Знаменем Победы, отнюдь не прославляя карателей и коллаборационистов.
Почти такой же путь прошла белорусская «Погоня», с той лишь разницей, что успела побывать символом краткой государственности Беларуси в годы Гражданской войны, а затем государственным флагом в начале 1990-х. Так что часть белорусов, может, и повелась на исторические изыски Александра Григорьевича, но они, эти изыски, опять же, из прошлого. Причем в данном случае не военно-героического, а прозаически-диктаторского, политически-спекулятивного.
О зигзагах белорусского Батьки можно судачить много и со вкусом. Но, как уже сказано, это изрядно поднадоевшее занятие. На самом деле хватит того, что сказано в первом и втором абзацах этих размышлений.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»