... Иркутск
Доллар
Евро

Кому иркутское небо в клеточку?

Разговоры о том, что большинство иногородних заключенных после отсидки остаются жить в Приангарье, не имеют под собой почвы

С начала года в Иркутске прокатилась шумная кампания под лозунгом «Где судили — там и отбывай». Есть мнение, что в исправительных учреждениях Иркутской области содержится непропорционально много иногородних преступников, которые после окончания срока остаются в регионе, увеличивая количество криминала. В начале сентября с аналогичным законопроектом в Госдуме выступили депутаты «Единой России». За комментариями по этому и многим другим вопросам мы обратились непосредственно в Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний. Сегодня в «Пятнице» — интервью с Павлом Радченко, генерал-лейтенантом внутренней службы, начальником ГУФСИН России по Иркутской области.

Строить нормальные тюрьмы

Первый вопрос генералу Радченко как раз об этом:

— Как вам лозунг: «Где судили — там и отбывай»?

— Нужно понимать, что сегодня это просто невозможно. Страна у нас огромная, и государство не может построить в каждом регионе учреждения всех режимов. Почему к нам везут осужденных из других областей? По двум причинам: либо свои колонии переполнены, либо нет учреждений такого режима, какой прописан в приговоре.

По словам Павла Радченко, некоторые забывают, что исправительные учреждения содержатся на налоги. Если инициаторы этой идеи готовы платить больше налогов — скинуться и тюрьму построить, государство будет только радо. На самом деле исправительные учреждения надо не расширять, а закрывать. Если строить, то строить нормальные, добротные тюрьмы.

— Мне вообще непонятна абсурдная постановка вопроса: солдат должен служить там, где живет; осужденный должен сидеть там, где совершил преступление. Понятно, что политики это предлагают, чтобы получить голоса, но люди должны понимать, что невозможно реализовать эту идею. Во всяком случае, при нашей жизни.

— Павел Васильевич, сейчас все активно обсуждают задержание последнего беглеца из ИУ-19 Авдеева. Несомненно, это большая удача, тем более что его задержали сотрудники УФСИН. Однако не свидетельствует ли сам факт побега из колонии строгого режима о наличии коррупции? В голове не укладывается, как можно было прорыть туннель 30 метров без содействия сотрудников учреждения.

— Нет, с этим делом мы разобрались; скорее всего, коррупции не было, была обида и злость осужденных на всех, включая администрацию учреждения. Плюс поведение самой администрации.

— Может быть, попустительство?

— Можно назвать попустительством, можно — доверием. Авдеев ведь имел самую положительную характеристику, никуда не вмешивался, только работал. И глаза у руководителей подразделения замылились: работает человек, и ладно. А в это время у него созрел план. Здесь вопрос чисто человеческий. Я встречался с Авдеевым, когда его задержали, выглядел он жалко. Если бы ему дали меньше срок, он бы отсидел без вопросов. Он же не отказывался от содеянного. Никто не мог предположить, что дадут столько лет.

По словам генерала, другие за аналогичные преступления получают меньшие сроки. Авдеев поставил себе цель, отмерил восемь лет, которые считал заслуженными, и отсидел их. А дальше решил действовать. Он был организатором побега, остальных просто использовал. Но тут, конечно, и администрация виновата.

— А сотрудников, которые его задержали, наградят?

— Я могу только представить документы директору ФСИН, а решение принимает он. Конечно, наши ребята — оперативник и двое спецназовцев — молодцы, они проявили не только мужество, но и смекалку. У Авдеева был шок, он не ожидал. Потом он мне сказал, что до сих пор не может понять, как это случилось.

Хочешь — цветы сажай

— Сейчас все обсуждают ситуацию вокруг Надежды Толоконниковой из Мордовской женской колонии (осужденная по делу Pussy Riot. — Прим. авт.). Говорят о притеснениях, рабском труде...

— Я могу долго рассказывать, как у нас содержатся заключенные, но лучше приезжайте в Бозой, в женские колонии, посмотрите сами на условия, в которых женщины работают, живут. Что касается принудительного труда... Он был, есть и будет. Заключенные не должны сидеть без дела. Разумеется, речь не идет о том, чтобы не пускать в туалет и морить голодом.

(Кстати, Павел Васильевич рассказал, что сам когда-то работал на заводе, на конвейере, и вся бригада тоже в туалет ходила по расписанию. Иначе невозможно. —Авт.)

— В колониях у мужчин на швейном производстве норма выработки — больше 80 процентов, а у женщин — 30. Не хотят работать. Сотрудники им объясняют: должна ведь ответственность быть, если вышла на работу — выполняй норму. А в ответ идут жалобы, мол, заставляют, — говорит генерал.

Да, платят заключенным мало, согласен Павел Васильевич, но у Иркутского управления ФСИН и заказов нет. Предприятия в исправительных учреждениях сегодня поставлены в неравные условия с предпринимателями, хотя платят такие же налоги. Бизнесмены зарабатывают деньги, а УФСИН, вместо того чтобы вкладывать в производство, еще и содержит осужденных, потому что денег, которые выделяются из бюджета, не хватает. Если раньше госзаказы были, то сейчас эти заказы попадают через пятые-шестые руки, и УФСИН от тех денег дай бог остается четвертая часть. Но деваться некуда, приходится соглашаться и на это.

Ну и наконец самое главное: исправительное учреждение — это не пансионат и не санаторий.

— У нас сидельцев в России всегда жалели, — говорит генерал, — страна такая. Да, сидеть нелегко. Но ведь их туда никто не звал. Тюрьма есть тюрьма: совершили преступление — будьте добры отвечать. Иначе в чем смысл наказания?

За гранью добра и зла

Павел Васильевич уверен, что оскотинивать людей нельзя. Когда он впервые приехал в Ангарскую воспитательную колонию для подростков, сразу поставил цель — привести в порядок коммунально-бытовые условия. Сделали плавательный бассейн, баню, зимний сад, игровую комнату с бильярдом и симуляторами гонок... Многие возмущались, мол, как это так: наши дети голодают, а в колонии четыре раза в день едят, и колбаса есть, и апельсины.

— Я отвечаю за свои учреждения, чтобы там все было спокойно, люди отбывали назначенное судом наказание. Но такие перекосы есть, и это вопрос скорее к нашей стране, чем к системе в отдельности. Я за каждым подразделением закрепил детские дома. Сейчас колонии стали казенными учреждениями, и все, что мы зарабатываем на производстве, уходит в бюджет. Поэтому раньше мы детдомам оказывали значительную помощь, теперь помогаем по возможности. Собрания проводим, просим ежегодно осужденных перечислить однодневный заработок детским домам, потому что там, оказывается, и их дети живут. Вот, например, в ОИК-8 Саянска приехали выступать воспитанники детского дома, и брат узнал брата, это было так трогательно для всех осужденных и для нас. Такие ситуации бывали и в других колониях. Есть человеческие истории, есть. Только надо пробудить это человеческое. А пробудить это только лозунгами и хорошей кормежкой тоже не получится. Работать надо. Поэтому сказать, что хорошо сидится, я не могу. Даже золотая клетка — в первую очередь клетка.

И тут мы подошли к очень интересному вопросу, касательно гуманизма и его издержек. Вот в Норвегии Брейвик убил почти сто человек, и теперь сидит в комфортных условиях, и еще недоволен, что ему там что-то ограничивают, дают холодный кофе и мало конфет. И показывают это на весь мир.

— Не кажется ли вам, — спрашиваю генерала, — что это ложно понимаемый гуманизм?

— Это уже переходит все границы. Он убил столько людей — за что ему такие привилегии? Наверняка там сидят другие заключенные за мелкие преступления в условиях гораздо хуже, а его показывают на весь мир. Как у нас говорят в России, они там с жиру бесятся. В свое время к нам приезжал из США один федеральный судья. Захотел посетить колонии, посмотреть. Я на свой страх и риск разрешил. Потом он делился впечатлениями. «Какие вы счастливые люди, — говорит, — вы даже не представляется, как далеко вы от нас продвинулись в условиях содержания заключенных». В США у заключенного есть четыре метра, холодильник, туалет — и все, больше ничего нет. Сидит, по сути, в клетке. Он на прогулку выходит — кругом стены бетонные, и больше ничего. А у нас простор: выходишь на прогулку — кругом деревья растут, хочешь — цветы сажай. У заключенного все время меняется обстановка: то в столовую, то на работу, то в клуб. А у них ничего такого нет, а на работу выходят единицы. Работу еще надо заслужить.

Конечно, коммунально-бытовые условия, по словам начальника управления, на Западе лучше, что тут сравнивать: российские колонии были построены еще до войны, с туалетами на улице. Но постепенно и наши учреждения приводятся в порядок. Вот в Бозое скоро закончат ремонт последнего общежития, и все женщины будут жить в человеческих условиях: с душевыми, горячей водой, нормальными туалетами.

Выйдешь на балкон — а там заключенные ходят

Еще одна больная тема, на которую постоянно обращают внимание читатели: исправительные учреждения на территории города. Может быть, пора их выносить за пределы городской черты?

— Конечно, так быть не должно, — соглашается генерал, — не надо людям видеть этого, особенно детям, ведь они начинают воспринимать это как норму. Например, ИК-6 на Синюшиной Горе в Иркутске. Людям неприятно, и я их понимаю, но сделать ничего не могу. Я неоднократно обращался к руководству области с предложением о переносе. Ведь городу это должно быть выгодно — столько земли освободится. Что же хорошего, когда гражданин или гражданка выходит на балкон и видит, как ходят осужденные, утром в 6 часов подъем, репродукторы ревут. Или сигнализация охранная сработала, собаки начинают лаять — такое впечатление, что живешь не в городе, а где-то в концлагере. Ничего хорошего.

Но, с другой стороны, по словам начальника УФСИН, учреждения должны располагаться так, чтобы родственники могли нормально добраться. Мы частенько забываем о них, а ведь им приходится больше крест нести, чем тем, кто сидит. «Да, — говорят, — сын — плохой человек, преступник, убийца, но он сын».

— А как складываются отношения с правозащитниками?

— Нормально, но иногда читаешь некоторые публикации об ужасах пенитенциарной системы, удивляешься фантазии этих людей, которые пишут такое, что волосы встают дыбом. Поймите, мы за каждого осужденного отчитываемся. Тем более за смерть. У людей впечатление, что в колониях гибнут десятками и сотнями. Но есть официальные цифры: в изоляторах в 2013 году за 9 месяцев умерло два человека, в исправительном учреждении — один. В прошлом году в изоляторах умерли четыре человека, в учреждениях — три. Это имеются в виду случаи внезапной смерти. А ведь попадают и с ВИЧ, и туберкулезом, и это начинают преподносить как пытки. С нас спрашивают за каждый случай смерти в обязательном порядке.

Павел Радченко не говорит, что у них все благополучно, конечно, и коррупция есть, и дела возбуждают против сотрудников, которые рукоприкладством занимались:

— Я этого не отрицал и не отрицаю. Недавно в одном подразделении выявился факт превышения полномочий, мы этого человека сейчас увольняем. Поймите, тюрьма — это зеркальное отражение нашего общества. Не надо говорить, что тюрьма плохая, если само общество несовершенно. Нельзя ждать от плохого общества хорошей тюрьмы. Так же и полиция. Ругаем-ругаем, а как что случится, куда звоним? В полицию.

— Осужденные выходят из нашего общества, живут среди нас. По тем же улицам ходят. И я очень рад, что в учреждениях работают общественные организации, что созданы родительские комитеты. Пусть посещают, смотрят, обращают внимание на проблемы. Но я категорически против тех, кто, прикрываясь общественной работой, зарабатывает на этом деньги.

— Вы возглавляете управление уже десять лет, какими достижениями гордитесь?

— Десять лет пролетело, а я и не заметил. К достижениям отношу создание нормальных коммунально-бытовых условий в воспитательной колонии для несовершеннолетних и женских колониях. Сейчас приводим в порядок следственные изоляторы: к новому году запустим в работу еще один корпус в братском СИЗО-2, в самое ближайшее время — этаж в тулунском СИЗО-5. К концу ноября открываем в Бозое новый клуб, столовую и общежитие.

Не всероссийская «зона»

Вопреки сложившемуся общественному мнению, по числу исправительных учреждений Иркутская область находится в равном положении с другими регионами. У нас 23 исправительных учреждения, в Ивановской области тоже 23, в Архангельской — 30, в Красноярском крае — 30, в Республике Коми вообще 40. Немало тюрем в Свердловской области и Пермском крае. К тому же осужденных не только везут к нам, но и везут от нас. Речь идет о приговоренных к пожизненному заключению. В Иркутской области учреждений такого режима нет, поэтому пожизненно осужденных направляют в ближайшие области, где есть такого рода учреждения — например, в Свердловскую область (ИК-56, город Ивдель). На 1 октября 2013 года в учреждениях ГУФСИН России по Иркутской области содержалось 14 994 осужденных и 2775 подследственных. Даже по сравнению с прошлым годом количество осужденных снизилось почти на тысячу человек, а в 2000-е годы число осужденных было около 20 тысяч.

«Короли» преступного мира

На данный момент в исправительных учреждениях области отбывают уголовное наказание 34 устойчивых лидера уголовно-преступной среды, в том числе один так называемый вор в законе, который находится в ИК-4 ГУФСИН России по Иркутской области. Все преступные авторитеты водворены в запираемые помещения, чтобы изолировать их от основной массы осужденных. Это делается с целью не позволить им навязывать свои порядки и оказывать негативное влияние.

Мифы и правда о жизни за решеткой

Тюрьма — не воля, и жизнь там не сахар — это аксиома. Тем более, что речь идет не о законопослушных гражданах, а о преступниках. Но в России почему-то бытует мнение, что в тюрьмах сидят исключительно невинные люди, жертвы оговора, несправедливости и жестокости судей. Спросите родственников любого заключенного, и он скажет: «взял на себя чужую вину», «его подставили», «повесили срок». Возможно, именно поэтому жизнь за колючей проволокой окутана многочисленными слухами и домыслами. Но есть лишенная эмоций статистика, с помощью которой мы попытаемся отделить правду от слухов.

Сколько в области тюрем

Начнем с главного вопроса: сколько колоний находится на территории нашей области, сколько из них строгого режима, общего, поселений и т.д.

По последним данным в состав ГУФСИН России по Иркутской области входит: 5 следственных изоляторов и 21 исправительное учреждение, в том числе:

  • 4 исправительные колонии общего режима,
  • 7 исправительных колоний строгого режима,
  • 2 исправительные колонии особого режима,
  • 6 колоний-поселений,
  • 1 воспитательная колония для содержания несовершеннолетних.
  • 1 лечебно-исправительное учреждение.

Некоторые политики утверждают, что якобы ежегодно в регион прибывает порядка 5 тысяч осужденных и столько же человек ежегодно выходят на свободу из иркутских тюрем. Из них около 4-х тысяч остаются жить в Иркутской области.

На самом деле в настоящее время в исправительных учреждениях Иркутской области содержится порядка 5200 человек из других регионов страны (Забайкальского, Красноярского, Хабаровского краев, Республики Тыва). Только в 2012 году в исправительные колонии Иркутской области прибыли для отбывания наказания 1273 осужденных из других регионов России. И в этом нет никакого умысла, дело в том, что в соответствии с ч.2 ст. 73 УИК РФ, если в каком-то субъекте РФ нет исправительного учреждения соответствующего вида или нет возможности поместить осужденных в имеющихся исправительных учреждениях, то осужденные направляются в учреждения, расположенные на территории другого субъекта.

Более того, версия о том, что якобы после отбытия наказания заключенные остаются в регионе опровергается тем фактом, что все освобожденные условно-досрочно в обязательном порядке встают на учёт в уголовно-исполнительной инспекции по месту жительства. Данные на тех осужденных, которые освободились по окончании срока, уходят в отделы полиции по месту жительства. Кстати, количество осужденных из других регионов сокращается с каждым годом.

Путь на волю

Как нам сообщили в ГУФСИН, человек, отбывший срок, получает справку об освобождении, паспорт (если был приобщён в личное дело), справку о трудовом стаже (если работал), СНИЛС, а также аттестат или свидетельство об образовании, если за время отбывания наказания он проходил обучение.

После освобождения осужденным в обязательном порядке обеспечивается бесплатный проезд к месту жительства в соответствии со ст. 181 УИК РФ. Администрация учреждения заблаговременно покупает проездные билеты до места жительства. Например, в этом году из учреждений области освободилось 3928 осужденных. На оплату их проезда из средств федерального бюджета было затрачено 6 млн 918 тысяч 182 руб. Также каждый осужденный может получить единовременное пособие в размере 850 рублей (2 227 000 руб. выплачено с начала года). Кроме того, в распоряжении осужденного остается банковская карта, на которую он получал заработную плату, если работал.

Одежда, еда, работа

Теперь о стоимости содержания осужденных. На одного осужденного выделяется в месяц 4254,89 руб., из которых затраты на питание в месяц составляют 2493,75 руб (среднесуточная стоимость питания одного осужденного 83,12 руб).

На вещевое имущество одного осужденного выделяется 180 рублей. При этом костюм (роба) стоит 507 руб., ботинки — 720 руб., куртка утепленная — 650 руб., головной убор летний — 74 руб., шапка зимняя — 182 руб.).

В жилых помещениях у каждого осужденного имеется спальное место, укомплектованное постельными принадлежностями, а также необходимый комплект мебели (тумбочка и табурет).

В учреждениях ГУФСИН действуют 15 центров трудовой адаптации осужденных, лечебно-производственная и учебно-производственная мастерские. Основными отраслями производства являются заготовка и глубокая переработка древесины, производство мебели, легкая промышленность, металлообработка, производство стройматериалов.

Для увеличения рабочих мест привлекаются коммерческие организации, создаются производственные участки по деревообработке, производству швейных изделий и обуви, полиэтилена и одноразовой посуды. Обновляются устаревшие станки — так в 1-м полугодии 2013 года приобретено 68 единиц технологического оборудования на сумму 950 тысяч рублей. Вводятся новые рабочие места на отдельных видах производств.

Ежегодный объем выпущенной продукции и оказанных услуг с привлечением осужденных к труду составляет 1,2 миллиарда рублей, прибыль - 60 миллионов рублей. К оплачиваемому труду привлечено более 5 тысяч осужденных, в том числе имеющих исполнительные листы на возмещение труда осужденных — более 2 тысяч осужденных.

ВИЧ, туберкулез, инфаркт...

С начала 2013 года по настоящее время в учреждениях уголовно-исполнительной системы Иркутской области в следственных изоляторах зарегистрировано 2 случая смерти подозреваемых в результате остро развившихся состояний, не совместимых с жизнью (острая сердечно-сосудистая недостаточность, тромбоэмболия легочной артерии, острое нарушение мозгового кровообращения), 3 суицида.

В исправительных колониях зарегистрирован 1 случай смерти осужденных, также явившийся результатом острой развившейся патологии (острая сердечно-сосудистая недостаточность), 6 суицидов. В больницах уголовно-исполнительной системы области зарегистрировано 36 летальных случаев у осужденных. Из них 25 случаев от ВИЧ — инфекции в сочетании с туберкулезом и другими сопутствующими заболеваниями резвившимися на фоне иммунодефицита, 11 случаев по причине остро развившихся состояний, не совместимых с жизнью (острая сердечно-сосудистая недостаточность, тромбоэмболия легочной артерии, инфаркт миокарда, острое нарушение мозгового кровообращения).

В рамках реализации постановления Правительства от 06.02.2004г. № 54 «О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью» медицинскими работниками заполнено 80 врачебных заключений о наличии у осужденных тяжелых заболеваний, препятствующих отбыванию наказания.

В порядке, предусмотренном постановлением Правительства Российской Федерации «О медицинском освидетельствовании подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений», заполнено ходатайств в государственные учреждения здравоохранения Иркутской области об освобождении из-под стражи на 9 человек из числа подозреваемых и обвиняемых.

Случаев насильственной смерти в следственных изоляторах Иркутской области не допущено.

Коррупция, превышение полномочий, рукоприкладство

«Пятница» в прошлом году писала о вопиющем факте использования труда заключенных в личных целях в ИУ-19 (пос. Марково). Всего по отрицательным мотивам за правонарушения коррупционной направленности в 2013 году уволено 6 человек, в том числе по материалам Управления собственной безопасности ГУФСИН — 5 человек. До суда доведено два дела.

В 2012 году было выявлено 29 случаев злоупотреблений, превышений должностных полномочий и прочих нарушений законности, по которым возбуждено 17 уголовных дел в отношении 12 сотрудников. Оперуполномоченными УСБ проведено 56 служебных проверок, по результатам которых привлечено к различным видам дисциплинарной ответственности 35 сотрудников, двое из которых уволено. Выявлено и проверено 6 фактов финансовых нарушений на общую сумму 487 658 рублей.

В 2011 году было выявлено 68 случаев злоупотреблений, превышений должностных полномочий и прочих нарушений законности, по которым возбуждено 57 уголовных дел в отношении 54 сотрудников. Проведено 63 служебные проверки, по результатам которых привлечено к различным видам дисциплинарной ответственности 57 сотрудников. Выявлено и проверено 46 фактов финансовых нарушений, возвращено в бюджет более 2 миллионов 443 тысяч рублей.

«Пресс-хаты»

Как правило, разговоры о так называемых «пресс-хатах» исходят от лиц, содержащихся в СИЗО и пытающихся избежать уголовного наказания за совершенные преступления. Ссылаясь на «пресс-хаты», они утверждают, что дали показания по уголовному делу под давлением других заключенных и сотрудников. С тех пор, как следственные изоляторы вышли из ведения МВД, понятие «пресс-хата» ушло в прошлое, но встречаются случаи, когда одни заключенные пытаются выбивать долги из других, либо «прописывать» новичков.

По каждой публикации или обращению об оказании давления в период содержания под стражей, опубликованных в СМИ, либо поступивших в ГУФСИН России по Иркутской области, проводятся служебные проверки. Опрашиваются как сотрудники учреждений, так и лица, якобы подвергшиеся давлению.

В ходе проведения проверок сведения, изложенные в обращениях, не находят своего подтверждения, данные заявления публикуются с целью оказания давления на судебно-следственные органы и сотрудников СИЗО.

Также учреждения, подчиненные ГУФСИН, посещают представители аппарата уполномоченного по правам человека в Иркутской области, общественно-наблюдательной комиссии для проверки условий содержания и законности содержания под стражей. Правозащитники проводят прием по личным вопросам лиц, содержащихся в СИЗО и исправительных колониях.

Наркотики, алкоголь

Наркотические вещества и спиртосодержащая жидкость попадает в исправительные учреждения Иркутской области, в основном, путем перебрасывания через основное ограждение, через контрольно-пропускные пункты в грузовом транспорте.

Так, в 2013 году было изъято 355,6 литров спиртосодержащей жидкости и 350,741 гр. наркотических веществ.

Елизавет Старшинина, «Пятница»


Яндекс.Метрика